Тайна смерти Петра III - [119]
31 июля в полках был обнародован собственноручный приказ императрицы, в котором «гвардии солдатам» повелевалось воздержаться «от происходимого ими слышенными безбыточными внушениями беспокойства». «Господам командующим ротами» вменялось в обязанность возобновлять чтение приказа «каждую неделю» «два раза всем чинам». Мейнерцгаген сообщал, что результатом волнений стали «аресты и высылка множества офицеров и солдат из столицы»>655. Информацию об арестах подтверждал и Кейт.
Отчасти погасить пламень недовольства призваны были награды за участие в перевороте. Сообщение о них опубликовали в «Санкт-Петербургских ведомостях» 9 августа, в самый разгар брожений. Пожалованными оказались 454 человека. Общая сумма раздач достигла миллиона рублей. Разумовский, Волконский, Панин получили пожизненные ежегодные пенсии в 5 тыс. рублей. Дашкова – 24 тыс. рублей единовременно. Теплов – 20 тыс. рублей>656.
Многие заговорщики вместе с военными были пожалованы и придворными чинами. Этим шагом Екатерина старалась разбавить вельможное окружение за счет выходцев из гвардии и приобрести дополнительную опору при дворе. Кроме того, производились награды населенными имениями, что было особенно важно для небогатых заговорщиков – опять же для полковой, гвардейской среды. В зависимости от вклада, они получали по 800, 600 и 300 душ.
Особо обсуждались награды Орловых. Григорий – камергер, Алексей – секунд-майор Преображенского полка, Федор – капитан Семеновского. Двое старших – кавалеры ордена Св. Александра Невского. Каждый получил по 800 крестьян>657.
Черновик этого документа весьма отличался от окончательного варианта. В нем на первом месте были перечислены фамилии гвардейских заговорщиков: Григорий, Алексей, Федор Орловы и Пассек, Бредихин, Барятинский>658. Затем шли остальные. В опубликованном варианте вельможи выступили вперед, что соответствовало их официальным чинам и не нарушало субординации. Но запись, сделанная Екатериной для себя, точно показывает, кого она считала творцами победы.
Любопытная метаморфоза произошла с Дашковой. В черновике княгиня замыкала список пожалований с суммой в 12 тыс. рублей. А вот в окончательном варианте награда возросла до 24 тыс., кроме того, Екатерина Романовна была пожалована в кавалеры ордена св. Екатерины>659. Изменилось и ее место в реестре, поскольку к верхним строчкам поднялись все вельможные заговорщики. Теперь ее имя шло четвертым, сразу после Разумовского, Волконского и Панина. Что повлияло на решение императрицы? Была ли она в начале раздосадована на подругу, а потом отдала ей справедливость? Попросил ли за княгиню Панин? Или государыня пыталась сгладить обострившиеся отношения? Дашкова не стеснялась в высказываниях касательно Орловых. Быть может, деньги предназначались для того, чтобы смягчить ее и сделать более скромной?
Пожалование не помогло. Оно было принято едва ли не как оскорбление. В «Записках» княгиня настаивала, что хотела «уклониться от наград, претивших» ее «нравственному чувству». Когда Екатерина собиралась возложить на подругу ленту, то услышала: «Не жалуйте мне этого ордена; как украшению я не придаю ему никакой цены; если же вы хотите вознаградить меня им за мои заслуги, то… в моих глазах им нет цены, и за них нельзя ничем вознаградить, так как меня никогда нельзя было… купить никакими почестями и наградами».
По словам княгини, она была удивлена, что ее причислили к первому разряду заговорщиков: «Я не воспользовалась разрешением взять земли или деньги, твердо решив не трогать этих двадцати четырех тыс. рублей. Некоторые из участников переворота не одобряли моего бескорыстия, так что… я велела составить список долгов моего мужа и назначила эту сумму для выкупа векселей… что и было исполнено кабинетом ее величества»>660.
Создается впечатление, что Дашкова действительно не притрагивалась к сумме, все за нее сделали чиновники. Но это не так. Сохранилась записка императрицы 5 августа: «Выдать княгине Катерине Дашковой за ее ко мне и отечеству отменные заслуги 24 000 рублей»>661. Таким образом, деньги были выплачены единовременно и еще до обнародования остальных наград. С княгиней расплатились раньше, чем с другими заговорщиками.
Удивление Дашковой кажется странным. Ведь она была убеждена, что Екатерина именно ей обязана короной. Что же необычного в причислении к «первому разряду»? Вероятно, к августу отношения подруг были уже столь натянутыми, что княгиня ожидала черной неблагодарности. Екатерина, напротив, сделала шаг к сближению. На коронацию в Москву Дашкова поедет с императрицей в одной карете. Наша героиня с самого начала старалась не допустить открытого разрыва в кругу сторонников и искала помощи у подруги. В тревожной обстановке июля – августа это было особенно важно.
Пока принятые правительством меры по «утушению» волнений не приносили плодов. 10 августа Гольц подробнейшим образом описал Фридриху II обстановку в Петербурге: «Волнения… далеко не успокоены, а напротив, постоянно усиливаются. Не проходит почти ни одной ночи, чтобы толпа недовольных не являлась ко дворцу и не требовала бы разрешения видеть императрицу. Она иногда является лично, иногда посылает успокаивать их кого-нибудь другого, давая денежные подачки мятежникам.
