Тайна «Сиракузского кодекса» - [128]
Она посмотрела на меня в темноте.
— До сих пор я нас вела, нет?
Я не нашел, что возразить.
— Дэнни?
— Что?
— Ты собираешься выполнить наш договор?
— Если пожелаешь.
Я кивнул на телефонную будку.
— Не лучше ли позвонить Бодичу?
Она пропустила мое предложение мимо ушей.
— Ты обещал.
Она погладила меня по щеке — кажется, с нежностью, хотя двух- или трехдневная щетина обдирала ей ладонь.
— Квиты?
Я кивнул.
— Ты меня больше не увидишь — тихо сказала она.
Я не знал, что ответить. Мисси занимала все больше места в моей жизни с того дня, когда я впервые увидел ее, — не помню уж, как давно. Может быть, я только теперь осознал, что принимал как должное, что она всегда будет где-то рядом, что ее шуточки будут веселить меня в старости, даже если я больше не буду видеться с ней, даже если буду встречать ее имя только в колонках светской хроники. Что бы ни было у меня на душе, я стоял смирно, пока она целовала меня не совсем по-сестрински, но все же довольно целомудренно. Это был поцелуй от Мисси — женщины, которую я никогда не понимал. Быть может, в этом и крылось ее очарование.
Мисси не потрудилась даже снять три счета на двести пятьдесят долларов, трепетавших под стрелкой дворника. Мотор «ягуара» звучал так тихо, что трудно было понять, завелся он или нет. Машина была послушна желаниям Мисси и снова, в последний раз, перенесла нас через город.
Лодочная гавань была пустынна. Фары «ягуара» высветили мачты, лежавшие поперек козел, кили вытащенных на берег лодок, груды такелажа и запасного леса, ржавый пятидесятипятигалонный бочонок, переполненный старыми масляными канистрами и пустыми пивными бутылками. Мисси остановила машину под вывеской и вышла наружу. Пешком мы пробирались среди теней, пока, обогнув гигантскую шину портового крана, не нашли Дэйва на том самом месте, где я его оставил. Пара прожекторов, прикрытых жестяными щитками, заливали светом железный верстак, где забрызганный краской проигрыватель, стоя среди инструментов, тихо наигрывал джаз. Рядом с пачкой «Кэмэла» и газовой зажигалкой дожидалась своей очереди банка пива «Олимпия».
Он не услышал наших шагов. Годы, проведенные в моторном отсеке, притупили его слух; к тому же он весь ушел в работу, заканчивая собирать насос форсунки. Чехол торчал в тисках под странным углом, сверкал свежей красной краской и новенькими деталями.
Дэйв обернулся за алленовской отверткой с Т-образной рукояткой, лежавшей в ящике, полном таких же отверток, и заметил нас сквозь линзы очков для чтения. Он, конечно, видел и в каком я состоянии, и кто у меня в компании. Однако, достав отвертку, он вставил ее в шлиц головки болта.
— Добрый вечер, — небрежно пробормотал он. — Прогуливаетесь?
За протокой, под фонарями далекого дока, корму госпитальною судна затянуло облако пара из шланга под высоким давлением. Электрический визг компрессора долетал к нам над водой. У одного из прожекторов над верстаком билась ночная бабочка.
— Дэйв, — сказал я, — пора вернуть «Сиракузский кодекс».
XLII
Мы на ялике добрались до «Рамми нэйшн» и завели ее. На двухсот пятидесяти оборотах в минуту одышливый дизель звучал как копер на муравьиной ферме. Впрочем, суденышко решительно снялось с якоря и далеко обогнуло буйки, окружавшие его затонувшего брата. Мисси уселась в шезлонг в рубке только тогда, когда ее замучил насморк. Расчихалась она от запаха плесени, доносившегося снизу из люка. Дэйв любезно вручил ей свою бутылку. Мисси, глотнув рома, зачихала вдвое сильней.
Дэйв рассмеялся и протянул ей замасленную ветошь.
— О, господи, — ахнула Мисси, но все же деликатно высморкалась в нее.
У Дэйва блестели глаза. Выход в море, хотя бы всего на пару миль через бухту, превратил его в добродушного ворчуна. Далеко огибавшая понтонную стену доков «Рамми нэйшн» выглядела щепкой на фоне индустриального величия стальных лесов, порталов кранов, галогенных фонарей, кабелей и протекающих паропроводов.
— Зыбь поднимается, — сказал Дэйв, прищурившись в темноту. — Через денек-другой, пожалуй, нюхнем зимы.
Он повернул штурвал, сворачивая через блестящую рябь к обманчиво спокойной полосе бухты. Зыбь легонько ударила кораблик в скулу и опустила в провал между волнами. Банка с аэрозольным эфиром скатилась по трем ступеням трапа, присоединившись к другим предметам, поудобней устраивавшимся в трюме. Немного соленой воды плеснуло на палубу. Она растеклась по сторонам рубки и с удивительной энергией устремилась к корме. Мисси взвизгнула и поджала ноги. Мы карабкались по зыби под журчание воды в шпигатах.
Через двадцать минут, примерно в миле на юго-восток от сухого дока, Дэйв перевел «Рамми нэйшн» на холостой ход, пустив ее дрейфовать вдоль раскачивающихся буев, обозначивших фарватер. Когда-то на них были нанесены номера, но краска давно слиняла от коррозии.
Дэйв извлек шестифутовый багор из тянувшегося на буксире ялика и зацепил им якорную цепь буя, разворачивая судно. Потом он пошарил шестом под буем, зацепил петлю желтого нейлонового шнура и вытянул его на борт над лебедкой шлюпбалки. Намотав три оборота шнура на барабан лебедки, он подсоединил соленоид, подвинув его носком кроссовки. Электромотор взвыл, шнур потянулся через шлюпбалку, наматываясь на ворот и стекая в хромированный кузов у основания шлюпбалки. Протянувшийся над палубой конец разрисовал ее петушиным хвостом соленых капель.
«Многие знания – многие печали»Лидия… Художник Кирилл Баринов давно забыл о ней, ведь их короткий роман закончился, когда они были студентами. Но странные пугающие события заставили его вспомнить о временах своей юности: Баринов случайно узнал, что все его институтские друзья не так давно умерли… Опасаясь за свою жизнь, Кирилл обратился к экстрасенсу Алексею Данилову. Выслушав сбивчивый рассказ клиента, Данилов сразу догадался: потусторонние силы тут ни при чем. Есть человек, который не просто пожелал зла старым товарищам Баринова – он убил их, пусть и не своими руками.
«…На мгновение показывалась, например, отдельно стоящая дымящаяся сосна и тут же пропадала из поля зрения… Изредка встречались островки зелени, по краям окаймленные поблескивающим сквозь дым пламенем… какая-то извилистая лента, чуть более светлая по окраске, тянулась сквозь черное пространство на земле, делая плавные повороты то в одну, то в другую сторону. Я не сразу догадалась, что это лесная река, по берегам которой сгорели только верхушки деревьев, а нижняя часть кроны, расположенная близко к воде, осталась зеленой, только сильно подсохла, словно глубокой осенью.Несколько черных прямоугольников, беспорядочно разбросанных на берегу этой обгоревшей лесной реки, не могли быть не чем иным, как небольшой деревушкой, выгоревшей дотла, сквозь дым можно было различить поблескивающий огонь на догорающих бревнах.Под нами был мертвый лес…».
Как-то сразу не заладился у Ольги Бойковой, главного редактора газеты «Свидетель» отдых на Черном море. Не успела она толком освоиться в гостинице, как там произошло убийство ее владельца – бизнесмена Сочникова. Милиции, прибывшей на место преступления, все предельно ясно: мужчину убила его жена Сабина. И все улики, казалось бы, действительно против нее – Сабину видели возле трупа с окровавленным кинжалом в руке. Да и мотив налицо: почему бы молодой красотке не избавиться от пожилого скуповатого супруга и не стать самой хозяйкой гостиницы, приносящей неплохой доход? Но Ольга Бойкова, насмотревшись на ход расследования, не согласна с официальной версией и уверена, что убийца не Сабина.
Основано на реальных событиях.Текст составлен по записям дневников автора.Подвергнут сюжетной корректировке.Фамилии, имена, названия изменены.В «Корпоративных тайнах» читатель приоткрывает для себя реальные механизмы решения крупным региональным холдингом своих повседневных проблем через субъективное восприятие ситуации главным героем.
Автомобильная авария, на первый взгляд выглядевшая обычным несчастным случаем, превращается в целую цепь запутанных событий и судеб…
Проклятая икона, принадлежавшая, согласно легенде, самому Емельяну Пугачеву.Икона, некогда принадлежавшая предкам Ольги, — но давно утраченная.Теперь след этой потерянной реликвии, похоже, отыскался… И путь к иконе ведет в прошлое Ольги, во времена ее детства, проведенного в тихом южном городе.Однако чем ближе Ольга и ее муж, смелый и умный журналист, подбираются к иконе, тем яснее им становится — вокруг бесценной реликвии по-прежнему льется кровь.Проклятие, довлеющее над «Спасом», перестанет действовать, только когда он вернется к законным владельцам.Но до возвращения еще очень далеко!..