Тайна Шампольона - [122]
— Да, конечно, — ответил я. — Но эти внутренние явления видимы только больным. Итак, вы говорите, что вы лично слышали эти звуки в то время, как Сегир погружался в смерть…
— Это еще не все. Согласно тем же верам, эти видения могли иногда принимать форму знаков или символов, которые сами выражали понятия жизни и смерти…
— Звуки и понятия. Так Сегир описал письменность фараонов. Речь об этом?
— Да, как наши иероглифы… Так Сегир и догадался.
Итак, после звуков появились знаки!
Он вновь прервал свой рассказ. Он словно оценивал результат своего последнего заявления:
— Полностью ли понимаете вы то, что я говорю? Вы мне верите?
— Вы сами не были жертвой какого-нибудь недуга?
— Мой брат умирал. Я же никогда не чувствовал себя более бодрым и ясным… Напротив, ужас лишь обострил мои чувства. Вы мне верите? — повторил он.
Я покачал головой.
— И вы можете себе представить, как бы я рассказывал об этой сцене в кругу парижских ученых-лингвистов, в то время как некоторые из них обвиняли Жана-Франсуа Шампольона в том, что у него нет метода и что вся его работа интуитивна?
— Теперь я понимаю ваше молчание. Продолжайте, прошу вас, я вам верю. Более того, я знаю, что мы приближаемся к правде. Мы поднимаем пелену. Мы совсем близко к тому бесконечному и огромному свету, о котором говорил Сегир и который он, возможно, преодолел, как он сам как-то неосторожно мне написал…
— Да, Сегир больше не шевелился. Только веки его дрожали. Моим единственным утешением было то, что он цеплялся за жизнь. Я был там, и тут вдруг начались совсем странные вещи. Знаки — теперь я видел их в зеркале на стене, напротив Сегира. Я слышал этот шепот и видел, как появляются все новые и новые знаки…
Он взмахнул рукой. Он снова переживал эту сцену. Он прочерчивал воображаемые линии, но больше не произносил звуков, которые услышал тогда.
— Вскоре знаки превратились в нечто вроде пара, и он мало-помалу покрыл все зеркало и даже окна. Что-то вроде легкого дыхания прошло около меня, и я какие-то звуки раздавались снова и снова, а потом Сегир заговорил: «Пусть вода будет для тебя огнем жгучим». Я не забыл этих слов. Это невозможно забыть. Голос и его эхо; они дрожали в воздухе. Звук, затем слово, произнесенное вслед моим братом, а пар все сгущался, знаки проступали все четче и умножались в каком-то безудержном ритме. Они как бы писали и говорили. И все это одновременно. Затем слова слились во фразы, которые преследуют меня и возникают каждую ночь. Послушайте, Фарос. Представьте себе: «Я — Единственный с Первого Мгновения. Я — мир Первого Раза, Первого Роста. Я — не реальность. Я — Истина». Погруженный в кому, Сегир с легкостью переводил этот шепот. Его кровь была отравлена, тело судорожно вздрагивало, однако дышал он спокойно, как дышит маленький ребенок.
— Я — Единственный с Первого Мгновения, — повторил я. — Кто, кроме Бога, мог бы назвать себя так?
Мой взгляд затуманился. Правда была, возможно, слишком сильна, чтобы ее понимать. Но от нее невозможно было отказаться. Я жаждал ее, эту правду. Я должен был ее услышать.
Пренебрегая моим трепетом, Фижак продолжил:
— Сегир открыл глаза. Видел ли он меня? Наверняка нет. Он был жив, да. Но только для того, чтобы слышать и читать звуки и знаки, которые были ему адресованы. А я? Ценой невероятных усилий я немного пришел в себя. Я ничего не боялся. Я был свидетелем сцены, которую не постигал. Я очутился здесь случайно. Я не имел к этому отношения, но догадывался, что Сегиру ничего не грозит. Пока не грозит… В противном случае, зачем Богу действовать таким образом? Бог… Как и вы, я произнес его имя. Но я не успевал поразмыслить об этой фантастической гипотезе. Сегир все еще говорил, уставившись на зеркало, где начертаны были знаки:
«Да, — сказал он, — мне нужны Ключи Сновидений…» И протянул руку в пустоту.
— Ключи? Ключи к расшифровке?
— Я не получил тому немедленных доказательств. Но ключи эти открывали дверь, недоступную простым смертным. Дверь между жизнью и смертью.
— Совсем иной природы, нежели Розеттский камень?
— Дверь, что позволяла постичь божественность письменности фараонов…
Эта новость усугубила мое потрясение. Я наконец получил доказательство, которое мы искали уже полвека.
— Таким образом, вы подтверждаете, что Наполеон был прав, веря в ее могущество.
— Терпение, Фарос, — повторил Фижак. — Прежде чем делать выводы, дослушайте. Для начала, я должен уточнить, что рассказ мой основывается на том, что я мог видеть и слышать сам. Я мог лишь принять на веру слова Сегира, когда он высказывался внятным мне языком. Остальное же, то есть звуки и символы, которые я ощущал или видел, не понимая их значения… Я выделил только некоторые — только те, которые мне показались несомненными. В конце концов, не совершил ли я ошибку, слишком поторопившись интерпретировать послания, которые смог разглядеть? Позже вы сможете осудить меня за это…
— Продолжайте, умоляю вас…
Он подумал еще. Он напрягал память, и это было для него мучительно.
— Я думаю… Нет, я уверен, что в этот момент знаки на зеркале исчезли. Пар стал таким густым, что превратился в воду. Она заструилась по зеркалу, как дождь по стеклу. На окне же все исчезло. Осталась только эта вода, которая будто прилипла к зеркалу и держалась в пустоте. Вода сгустилась еще сильнее, начала двигаться — словно течение реки в паводок; мощный и шумный поток, и источник его находился где-то чуть выше центра зеркала. Но при этом вода оставалась внутри рамы. Она текла и исчезала, словно какое-то чудо…
Кто убил гениального ученого?!По версии полиции — ультраправый фанатик, пытавшийся «заткнуть ему рот»…По версии друга и адвоката погибшего — издатель, скрывающий опасную тайну…По версии подозреваемого издателя — убийства вообще не было…Так что же все-таки случилось?Может быть, ключом к разгадке преступления станет старинная рукопись, случайно обнаруженная в роскошном ресторане?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тени грехов прошлого опутывают их, словно Гордиев узел. А потому все попытки его одоления обречены на провал и поражение, ведь в этом случае им приходиться бороться с самими собой. Пока не сверкнёт лезвие… 1 место на конкурсе СД-1 журнал «Смена» № 11 за 2013 г.
«Тайна высокого дома» — роман известного русского журналиста и прозаика Николая Эдуардовича Гейнце (1852–1913). Вот уже много лет хозяин богатого дома мучается страшными сновидениями — ему кажется, что давно пропавшая дочь взывает к нему из глубины времен. В отчаянии он обращается к своему ближайшему помощнику с целью найти девочку и вернуть ее в отчий дом, но поиски напрасны — никто не знает о местонахождении беглянки. В доме тем временем подрастает вторая дочь Петра Иннокентьевича — прекрасная Татьяна.
Флотский офицер Бартоломей Хоар, вследствие ранения лишенный возможности нести корабельную службу, исполняет обязанности адмиральского порученца в военно-морской базе Портсмут. Случайное происшествие заставило его заняться расследованием загадочного убийства... Этот рассказ является приквелом к серии исторических детективов Уайлдера Перкинса. .
От автора Книга эта была для меня самой «тяжелой» из всего того, что мною написано до сих пор. Но сначала несколько строк о том, как у меня родился замысел написать ее. В 1978 году я приехал в Бейрут, куда был направлен на работу газетой «Известия» в качестве регионального собкора по Ближнему Востоку. В Ливане шла гражданская война, и уличные бои часто превращали жителей города в своеобразных пленников — неделями порой нельзя было выйти из дома. За короткое время убедившись, что библиотеки нашего посольства для утоления моего «книжного голода» явно недостаточно, я стал задумываться: а где бы мне достать почитать что- нибудь интересное? И в результате обнаружил, что в Бейруте доживает свои дни некогда богатая библиотека, созданная в 30-е годы русской послереволюционной эмиграцией. Вот в этой библиотеке я и вышел на события, о которых рассказываю в этой книге, о трагических событиях революционного движения конца прошлого — начала нынешнего века, на судьбу провокатора Евно Фишелевича Азефа, одного из создателей партии эсеров и руководителя ее террористической боевой организации (БО). Так у меня и возник замысел рассказать об Азефе по-своему, обобщив все, что мне довелось о нем узнать.
Повести и романы, включенные в данное издание, разноплановы. Из них читатель узнает о создании биологического оружия и покушении на главу государства, о таинственном преступлении в Российской империи и судьбе ветерана вьетнамской авантюры. Объединяет остросюжетные произведения советских и зарубежных авторов сборника идея разоблачения культа насилия в буржуазном обществе.
«М-да, ну что ж — вот и все. Вот и ага. Жизнь у меня — была». Таково начало. Далее — малообъяснимое спасение главного героя в последнюю минуту, венчанье, покушение на королеву Великобритании, офорты Рембрандта ван Рейна как средство хранения наличности, сугубо неудовлетворительное обучение в Педагогическом колледже для юных дам, рейд в Гонконг, контрабанда зубного порошка и обострение отношений с разгневанными спецслужбами нескольких стран. Достопочтенный Чарли Маккабрей, преуспевающий торговец искусством, любитель антиквариата и денег, аморальный и обаятельный гурман и гедонист, а с ним — его роскошная жена, бывшая миссис Крампф, и их слуга, профессиональный головорез и «анти-Дживс» Джок — на очередном витке опаснейших приключений в книге, которой гордились бы Рэймонд Чандлер и П.Г.
XIX век на исходе. Нью-Йорк, уже ставший вселенским Вавилоном, потрясен чередой неслыханных доселе зверств. В городских трущобах убивают детей, и увечья, которые наносят им, от раза к разу все изощреннее. Исполняется некий кровавый ритуал, а полиция не способна решить эту жуткую загадку. Будущий президент США Теодор Рузвельт собирает группу специалистов, для которых криминальные расследования — дело такое же новое, как и для профессиональных детективов. Так на сиену выходят выдающийся психолог-алиенист Ласло Крайцлер, репортер уголовной хроники газеты «Таймс» Джон Скайлер Мур, первая» истории женщина-полицейский Сара Говард и детективы сержанты братья Айзексоны — сторонники нетрадиционных методов ведения следствия.
В «Милезии», модном публичном доме Афин, обнаружен труп влиятельного политика Анита — одного из главных обвинителей философа Сократа, чьи идеи, как принято считать, подрывали сами основы государства. Подозреваемых несколько — скандальный комедиограф Аристофан, врач Диодор, сын покойного Антемион и гетера Необула. У всех — веские причины желать смерти политика. Но кто бы ни совершил это деяние, в проигрыше окажется хозяйка «Милезии» Аспазия, а этого ее друг софист Продик допустить не может — и потому берется за расследование, которое столкнет его с кровавой изнанкой политической жизни Афин.Необычный историко-криминальный триллер испанского писателя Игнасио Гарсиа-Валиньо «Две смерти Сократа» — впервые на русском языке.Предуведомление координатора проектаИдеи могут убивать.
Таинственной мумии – 33 века. У нее смяты ребра, сломаны руки, изрезаны ноги, а между бедер покоится мужской череп. Кто была эта загадочная женщина? Почему ее пытали? Что означают рисунки на ее гробе? И почему она так похожа на Нефертити?..Блистательный медицинский иллюстратор Кейт Маккиннон, в которой пробуждается «генетическая память», и рентгенолог Максвелл Кавано, египтологи-любители, вместе отправляются в далекое прошлое на «машине времени» современных технологий – чтобы распутать клубок интриг и пролить свет на загадку, что древнее самих пирамид.