Тайна серебряного гусара - [13]
— Как двину! Сразу портфельчик выронишь!
Мальчик не испугался. Он смотрел прямо на ребят и молчал, лишь чуть покрепче прижал к боку кожаную папочку, которую Илюшка обозвал портфельчиком.
— Ведьменыш! — выкрикнул Илья, увидев, что угрозы мальчик не понимает и пора просто идти в атаку.
Мальчик молчал и не двигался с места. Илюшка быстро огляделся: если блестящей «Волги» рядом нет, значит, можно без боязни начинать драку.
«Волги» не было. Но был Псих.
Пока еще далеко от ребят, в конце аллейки. Но шел он к ним.
— Псих! — заорал Илюшка, и Ольга вместе с ним метнулась влево, вдоль дома, к арке.
Мальчик стоял. Он не понимал, кто такой Псих и что вообще происходит.
— Беги! — крикнула, обернувшись к нему, Ольга. — Там Псих!
В ее глазах было столько страха и отчаяния, что мальчик вдруг тоже испугался. И побежал. Налево, вдоль дома, к арке, за Олей и Илюшкой.
«Милый Николенька!
У нас радость — три дня назад вернулись папенька и маменька. Вы были правы: они добирались через Швейцарию.
Рассказали нам с Костей ужасы — немцы, мирные немцы очень враждебны к нашим. До войны мило улыбались официанты в ресторанах и бюргеры в лавках, а как только объявили войну, эти же швейцары и бюргеры стали совсем другими людьми.
Они били стекла в номерах русских и грозили убить, потому что русские — теперь враги. Это так страшно, Николенька!
Неужели всего за одну ночь можно стать другим человеком? Или они всегда были другими и только прикладывали к лицам картонные очки, как на маскарадах?
Папа вернулся воинственно настроенный и на следующий день пошел на митинг, записываться в ополчение.
Не смейтесь, Коля! Папа, конечно, стар, и в ополчение его возьмут самым последним, но поездка и особенно длительное, изматывающее возвращение домой на него сильно повлияли.
Он не согласен с Костей.
Представляете, Николенька! Вчера они чуть не перебранились насмерть.
Папа едва не обвинил Костю в дезертирстве, кричал, что нужно защищать Россию и идти на фронт. А в пример ставил Вас.
Костя тоже разгорячился и сказал, что для войны есть солдаты и офицеры, а он хочет служить науке, а не подставлять свою голову под немецкую картечь. Еще говорил, что защищать Россию не от кого, на нее никто не нападал, бои идут на чужой территории, и монархи всех стран делят свои политические интересы.
В этом я с ним и с Вами тоже не согласна. Там, где сейчас Вы, люди гибнут.
Значит, в их гибели есть смысл. Ведь это же люди, а не игрушечные солдатики.
Скажите, Николенька, а Вы сами убили уже человека? Страшный вопрос, и я боюсь услышать страшный ответ, хотя знаю, что он неизбежен.
Вы на войне. Не убьете Вы, убьют Вас. Так, Николенька?
Мама и папа очень обрадовались, что Вы живы и здоровы, читали Ваши письма и передают Вам поклоны.
Маменька журит Вас за обидный вопрос: помнят ли они Николеньку? Говорит, чтобы Вы не задавали такого вопроса даже в своих мыслях. Мы все за Вас очень переживаем.
Будьте здоровы. Соня.
14 августа 1914 года».
Глава II ПСИХ
Ольга, Илюшка и незнакомый мальчик выбежали со двора и повернули к стройке.
Мальчик бежал неплохо, но догнать Олю все-таки не мог. Это нехорошо.
Псих бегает быстро. Первыми в его лапах окажутся Илюшка и этот мальчик.
— Эй, ты! — крикнула Оля ведьменышу. — Брось папку! Легче бежать будет!
— Не могу! — ответил мальчик. — Там ноты!
— Тогда давай мне! Отстанешь!
— Не отстану!
Мальчик не отдал папку и изо всех сил прибавил скорости, обогнав Илюшку.
По соседству поднималась почти отстроенная девятиэтажка. Она зияла провалами не застекленных окон, пахла цементом и краской, а вокруг нее высились огромные горы песка.
Оля надеялась, что там строители и Псих тогда побоится приблизиться к ним. Но был обеденный перерыв, и стройка встретила ребят тишиной.
— Наверх! — задыхаясь, выкрикнул Илюшка. Он всегда уставал от бега.
И Оля почему-то послушалась его. Они добежали почти до третьего этажа, когда она с ужасом поняла ошибку.
Псих тоже поднимался. Он что-то угрожающе мычал и нелепо размахивал руками. Оля видела его в узком проеме между перилами.
Добегут они до девятого этажа. А что дальше?
Стало муторно от страха.
— Может, в окно? — несмело спросил мальчик.
Он, наверное, понял ее мысли.
Ничего себе! В окно! С третьего-то этажа! Рожки да ножки останутся!
Но Оля все-таки высунулась в оконную дыру. Там было спасение. Прямо под ними — гора песка.
Гора доставала почти до второго этажа, а значит, на прыжок приходился всего этаж.
Это уже ерунда! О песок не расшибешься.
— Прыгаем! — скомандовала Оля, и мальчик с готовностью полез в квадрат окна. — Давай!
Мальчик прыгнул, неловко свалился на бок, тут же вскочил и махнул друзьям своей папкой.
— Прыгай! — приказала Оля Илюшке и сама выскочила в окно.
— Я боюсь! — уже на лету услышала она жалобный ответ друга.
А чего Илюшка не боялся? Темноты, высоты, воды, огня, подвала…
С ужасом он понял, что остался в недостроенном доме один. Нет, не один — с Психом.
Его отделял от Психа всего один лестничный пролет. Илюшка повернулся к Психу лицом и вцепился руками в стену. Он видел Психа, и Псих видел его.
Псих что-то радостно то ли пробормотал, то ли выкрикнул, расставил руки, и в его глазах блеснуло нехорошее, какое-то страшное веселье.
