Тайна - [2]

хорошо ухоженным парком. Прелестные люди! Если бы у меня был такой дом, я бы ни минуты не жила в каком-либо другом месте. Однако старший сын, Вемунд, желает во что бы то ни стало жить примитивно в небольшом домике в глубине лесного участка, принадлежащего семейству.

— Уж не те ли это Тарки, которые владеют огромными лесами?

— Они владеют колоссальными богатствами. Лесами, лесопилками, магазинами пиломатериалов, и Бог его знает, чем еще. Мы бы тоже могли этим владеть, мы могли бы быть сейчас очень богатыми, если бы твоя прародительница Лив не была такой глупой и не продала магазин пиломатериалов, который она получила в наследство от своего первого мужа. Вы, из рода Людей Льда, никогда не умели вести дела. Вон посмотри только на своего отца! Он так доволен тем, что у нас есть Элистранд. Мы могли бы иметь Гростенсхольм и Линде-аллее, если бы он не был дураком, считающим, что они принадлежат каким-то дальним родственникам в Швеции, людям, которые здесь никогда не появляются!

Она с тоской посмотрела через окно на более величественный Гростенсхольм.

— Но ведь там все еще живет тетушка Ингрид, — возразила Элизабет, пряча ненавистный парик с глаз долой в ящик с дровами.

— Старая ведьма, — рассеянно проворчала Тура.

Это была истина, которую Элизабет не могла оспаривать.

— А ее сын, дядя Даниэль, думал поселиться там с семьей, когда уволится со службы.

— Он сюда никогда не переедет, потому что ему очень хорошо живется в Швеции, — без малейшего сомнения в голосе сказала мать. — Гростенсхольм останется пустым, когда Ингрид скончается. Если она вообще когда-нибудь это сделает. Она наверняка будет такой же долгожительницей, как и дед Ульфа Ульвхедин.

Элизабет удрученно посмотрела на Гростенсхольм. Казалось, она слышала гул ветра в пустых оконных проемах и разваливающихся башнях. Это было бы ужасно, этого не должно. Хватит и того, что посторонние арендовали Линде-аллее.

— Дядя Даниэль приедет. Или его дети.

На это Тура только хмыкнула.

— Вы, из Людей Льда, никогда не стояли ногами на земле. Не приведи Господь, чтобы ты стала как Ингрид или Ульвхедин!

— Отмеченной проклятием? — усмехнулась Элизабет. — Это было бы забавно!

— Знаешь что! Слава Богу, кажется, что пришел конец этому колдовству. Колдунов нет в нашем роду. И в роду твоего отца.

— Вы забыли, мама, что был один такой в поколении отца. Его звали Map, и мы его никогда не видели. И малышка Шира была избранной.

— В это я не верю, — твердо сказала Тура. — Сибирь и боги знают об этом!

— Да, но Шира была здесь однажды, когда отец был еще мальчиком, — возразила Элизабет. — А потом сводный брат Ширы Эрьян навестил ее и Мара в Сибири.

Она задумалась.

— Но ты права, мама. В моем поколении проклятых нет. Ни я, ни сын Эрьяна, ни двое детей Даниэля. Никого! Отец и тетушка Ингрид считают, что это заслуга Ширы. По всей видимости, ей удалось найти чистую воду, что и сняло проклятие с рода.

— Дал бы Бог, чтобы это было так, — проворчала Тура, как будто забыв, что она не верила в безумную историю о волшебном путешествии Ширы.

Даже если она частенько ахала и охала, жалуясь на то, что ее небольшая семья происходила из рода Людей Льда, она боготворила Ульфа и Элизабет. Она не умела показать это в полной мере, так как она была человеком иного склада и воспитания.

Тура почувствовала неловкость. Она упрекала Людей Льда в том, что они витают в облаках. Но сама она жила в постоянной тревоге, опасаясь, как бы они не узнали, что в родной волости ее называли графиней. Если бы они узнали об этом, она бы умерла от стыда.

Элизабет вскрикнула.

— Взгляни, мама! Старый батрак бежит от реки!

Тура тут же открыла окно.

— Что случилось, Нильс?

Батрак остановился, качаясь от усталости. Понадобилось несколько секунд, прежде чем он, овладев собой, смог воскликнуть:

— Мой сын там упал. Его подняли, но он очень сильно ушибся. Вы не могли бы захватить сумку с лекарствами и поехать со мной? — спросил он.

— Я еду, — тотчас отреагировала Элизабет. — Запрягай телегу и поехали, нам нужно привезти его домой. Я возьму лекарства и поскачу верхом.

— Возьми женское седло, Элизабет, — посоветовала мать. — И накинь что-нибудь на волосы. Там ведь мужчины. Грубые, неотесанные сплавщики леса!

— Ерунда, — сказала Элизабет, выбегая из дому. — Сейчас главное — спасти человеку жизнь.

Самый знаменитый и овеянный легендами Людей Льда запас лекарств хранился у Ингрид в Гростенсхольме. Но в Элистранде тоже было немного лекарств, которые и захватила Элизабет.

Батрак уже исчез в конюшне, туда же устремилась Элизабет. Спустя лишь мгновение Тура увидела свою дочь, мчащуюся на лошади.

Мать опять открыла окно.

— Элизабет! — в шоке закричала она. — Не верхом! Да еще без седла ! Элизабет! Элизаб…

Дочь была уже далеко.

— Ну и общество, — ворчала про себя Тура. — И это когда у нас наконец-то появилась возможность выдать ее замуж за чиновника! Или, может быть, даже за священника!

И такую удачу теперь придется упустить из-за какого-то паршивого сопляка-сплавщика!

Какая досада!

Отец Элизабет, Ульф Паладин, сын Иона и внук Ульвхедина, спокойный и сильный, с мозолистыми руками и широким, приветливым лицом, весь день провел на реке, борясь с заторами на лесосплаве. С ним был Вемунд Тарк, купивший у него древесину. Чувствовалось, что ему больше была по вкусу такая работа на свежем воздухе, чем протирание штанов в городской конторе и подсчитывание поступающих денег. А на реке сплавщики упорно боролись с непокорными бревнами. Эта речка, протекавшая по Гростенхольмской волости, была небольшой, но выполнявшей свою задачу, служа основой развития рыболовства, лесного хозяйства и лесопиления. Сплавщики перекликались друг с другом, употребляя крепкие выражения. Однако, было видно, что они знали свое ремесло — во всяком случае большинство из них…