Тайна Ретта Батлера - [33]

— Ты можешь пойти к отцу, — как бы угадав мысли матери, сказала дочь, — но это меня не удержит. Пусть он запретит брать мне с собой все, что купил мне на свои деньги, но ты же знаешь, я смогу прекрасно устроить свою жизнь. Пусть без любви, как ты, но я буду богата.

— Но ты не будешь счастлива, — запротестовала мать.

— А разве счастлива ты? — спросила Каролина.

Мать, потупив взгляд, покинула ее комнату и спустилась к мужу. Тот все еще был слаб.

А Каролина сбрасывала в сундук одну пачку писем за другой, как бы боясь оставить в этом доме часть своих мыслей, своих переживаний.

«Завтра же утром я уеду, — твердо решила Каролина. — И обязательно буду счастлива вопреки всем».

ГЛАВА 5

Илистая извилистая река Флинт, молчаливо проложившая себе путь между высокими темными стенами из сосен и черных дубов, оплетенных диким виноградом, принимала в свои объятья новоприобретенные владения Джеральда, омывая их с двух сторон.

Ведь выиграв поместье Тара, Джеральд О’Хара, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же собрался в путь.

И глядя с невысокого холма, где когда-то стоял дом, на живую темно-зеленую стену, Джеральд испытывал приятное чувство собственника, словно он сам возвел эту ограду вокруг своих владений.

А они были довольно-таки обширными.

Джеральд стоял на почерневшем каменном фундаменте, скользил взглядом по длинной аллее, тянувшейся от сгоревшего дома к проселочной дороге, и про себя чертыхался от радости, слишком глубокой, чтобы он мог ее выразить словами благодарственной молитвы.

— Вот, наконец-то, — шептал себе Джеральд О’Хара, — я стал плантатором. Наконец-то у меня появились свои владения. Правда, пока еще я не имею дома, но это только пока. Ведь у меня есть пара крепких рук, сообразительная голова и есть желание построить дом — а это самое главное.

И Джеральд, подняв голову к небу, громко выкрикивал:

— Я владелец этой земли! Я, Джеральд О’Хара! Все, что здесь есть принадлежит только мне!

Джеральд задыхался от распиравшей его радости. Он посмотрел на небольшой домик, в котором жил управляющий его поместьем.

«Этот домик мне подойдет на первое время, но только лишь на первое».

Усевшись прямо на земле, он пообещал себе, что скоро, очень скоро на месте этого холма, на старом фундаменте, он сможет возвести большой и красивый дом, такой, чтобы все окрестные плантаторы завидовали ему и восхищались его умением вести хозяйство.

А в том, что дела пойдут на лад, Джеральд О’Хара не сомневался ни секунды, ведь он был упорным и трудолюбивым. Он не боялся никакой работы, даже самой грязной.

И в его воображении уже возникали очертания большого дома с колоннами и балюстрадами.

«Это будет мой дом, дом Джеральда О’Хара, и пусть мои братья и все, кто знает нашу семью, приезжают сюда в гости.

Я буду принимать их как королей и пусть они восхищаются мной.

Пусть не думают, что младший О’Хара, которого все называли Малыш, ничего в этой жизни не стоит. Я стою — и очень многого».

Он смотрел на два ряда величественных деревьев, которые принадлежали теперь ему.

И эта заброшенная лужайка, заросшая сорной травой, и эти еще молоденькие магнолии, осыпанные крупными белыми звездами цветов.

Невозделанные поля с порослью кустарника и проклюнувшимися из красной глины молоденьким сосенками, раскинувшиеся во все четыре стороны от холма, принадлежали ему, Джеральду О’Хара, который, как истинный ирландец, умел пить, не хмелея, и не боялся когда надо поставить на карту все что имел.

Закрыв глаза, Джеральд О’Хара вслушивался в тишину этих еще не разбуженных к жизни полей. Он знал, что обрел свое гнездо.

Здесь, на этом месте, где он сейчас стоит, поднимутся кирпичные, побеленные известью стены его дома. Там, по ту сторону дороги, возникнет ограда, за которой будет пастись хорошо откормленный скот и чистокровные лошади.

А красная земля, покато спускающаяся к влажной пойме реки, засверкает на солнце белым лебяжьим пухом хлопка, акрами хлопка.

И слава рода О’Хара заблистает снова.

Осмотрев свои владения, поговорив с соседями-плантаторами, он тут же вернулся в Савану.

Братья встретили его настороженно.

Но когда Джеральд принялся расписывать им свои владения, они немного смягчились. Ведь они понимали, что производство хлопка и табака очень выгодно, потому что на них всегда есть спрос. И не только здесь, в Джорджии, но и в далекой Англии, в далекой Европе. Хлопок и табак нужны всем.

А младший О’Хара так красноречиво расписывал, как он займется ведением хозяйства и какие у него будут прекрасные урожаи, что скептично настроенные братья немного смягчились.

— Неужели, Джеральд, ты сможешь стать настоящим плантатором?

— Конечно же смогу, посмотри на меня, разве я сейчас уже не похож на плантатора?

— Да нет, — сказал Эндрю, — по твоему виду не скажешь, что ты богатый плантатор, скорее, ты просто управляющий в поместье какого-нибудь богача.

— Понимаешь, брат, — воскликнул Джеральд, — это только пока, это на первых порах. А потом, когда земля начнет давать урожай, и когда я смогу выгодно его продать, у меня появятся деньги, и тогда я стану настоящим плантатором, не сомневайся.

— Хорошо, — сказал Эндрю, — чтобы твои слова услышал Бог и чтобы наш род О’Хара вновь процветал. Так собственно зачем ты приехал, брат? Насколько я понимаю, ты хочешь забрать свою долю из нашего предприятия?