Тайна Пушкина - [68]

Ц м е с к а л ь. В твоей сонате есть что-то новое, и дело здесь не во внешнем эффекте.

Б е т х о в е н. Я этого не замечал, только от других узнаю. Соната всего лишь безделка.

Ш у п а н ц и г. Все думаешь о симфонии.

Б е т х о в е н. Там стихия. Море бушует от вихрей… Жаль, жизнь коротка, а искусство бесконечно… Если бы не думать о хлебе насущном… Все люди состоят на службе и знают, на что им жить. А можно куда-нибудь пристроить такого бесталанного, как я?

Ц м е с к а л ь. Ты напрасно отказался от предложения прусского короля.

Б е т х о в е н. Быть его лакеем…

Ц м е с к а л ь. Хорошее жалованье. Не будешь же ты всегда жить на случайные заработки, зависеть от твоих издателей?

Ш у п а н ц и г. Теперь-то они с Людвигом не торгуются. Знают, канальи, что не прогадают.

Б е т х о в е н. Мда… Есть лисы похитрее меня… Был бы такой магазин искусства, куда каждый художник отдавал бы свои сочинения, а взамен получал все, что ему нужно!

Ц м е с к а л ь. Это твои фантазии.

Ш у п а н ц и г. В наш век деньги правят целым светом, все на этом построено. Кто богат, тот и знаменит. И нам неплохо бы иметь побольше дукатов.

Б е т х о в е н. Болтать ты мастер. Деньги, золото… все беды от него… Недавно я прочитал в одной книге. В Древней Греции это было. Фригийский царь Мидас оказал важную услугу богу Дионису, и тот сказал: «Проси что хочешь». И тогда царь попросил всесильного сделать так, чтобы все, к чему бы он ни притронулся, стало золотом…

Ш у п а н ц и г. Чистым золотом?

Б е т х о в е н. Ну да… Очень уж обрадовался царь. Пошел в сад, срывает ветку — она золотая, яблоко срывает — и оно золотое. Все, до чего он дотрагивался, становилось чистым золотом. Вот приходит Мидас в свой дворец. Слуги приготовили богатый пир, заморские вина, кушанья разные…

Ш у п а н ц и г. Право, я что-то проголодался.

Б е т х о в е н. Подожди… Вот тут-то царь убедился, какой дар выпросил он у Диониса! От его прикосновения и хлеб, и все яства, и вино стали золотом. И понял тогда царь, что погибнет он от голода.

Ш у п а н ц и г. Это сказка.

Б е т х о в е н. Мда… Так ты ничего и не понял.

Ш у п а н ц и г (просматривая ноты). Где же партия скрипки?

Ц м е с к а л ь (передает ноты). Вот, посмотри…

Ш у п а н ц и г. Поди разберись, одни закорючки. (Тихонько напевает мелодию.)

Б е т х о в е н (что-то пишет на подоконнике, в ярости бросает перо). Я же просил тебя, барончик, достать другие перья!

Ц м е с к а л ь. А где их взять?

Б е т х о в е н. Где хочешь. Можешь их даже вытащить из зада какого-нибудь знатного гуся. (Смеется.)

Ц м е с к а л ь. Не можешь ты без этих твоих штучек! А если кто услышит?

Б е т х о в е н. Ты, мой барончик, с тех пор как служишь в придворной канцелярии, стал бояться даже собственной тени.

Ц м е с к а л ь. Не забывай, в какое время мы живем! Не знаешь, кому и доверять.

Б е т х о в е н. Мда… Негодяев достаточно при дворе. Жаль только, мелких жуликов вешают, а большие гуляют на свободе.

Ц м е с к а л ь. Совсем спятил? И стены имеют уши.

Б е т х о в е н. Брошу все и уеду из этой Вены.

Ц м е с к а л ь. Куда ты уедешь. Здесь тебя признали, твое имя называют рядом с Гайдном…

Ш у п а н ц и г. И всегда такой успех. Самые знатные красотки добиваются твоих уроков. Надеюсь, ты не отказал той блондинке, которая вчера ждала тебя после концерта? Она славненькая. Можно только позавидовать. Господь бог посылает хорошеньких женщин тем, кто не знает, что с ними делать.

Б е т х о в е н. Ты-то знаешь… Дон Жуан — толстое брюхо. Отчаянный молодчик, когда перед тобой блюдо с жареными цыплятами. (Смеется.)

Ш у п а н ц и г. И зачем тебе уезжать из Вены? Где еще ты найдешь таких красоток? (Напевает.) «Есть одна лишь Вена, один лишь королевский город…»

Б е т х о в е н. Нет! Не останусь я в твоем королевском городе. Кому нужна здесь моя музыка? Я должен угождать вкусам этих знатных господ, а они только болтают об искусстве, но ничего в нем не смыслят.

Ц м е с к а л ь. А где же ты будешь исполнять твои вещи? На улице? Славу и известность приобретают в княжеских дворцах. Старик Гайдн тридцать лет приходил во дворец…

Б е т х о в е н. И каждое утро ждал распоряжений! Не могу я писать музыку по прихоти любого вельможи. Я не поденщик!

Ш у п а н ц и г. Наш знаменитый маэстро признает лишь его светлость Карла Лихновского. (Кивает на бюст.) Молится на него.

Б е т х о в е н. Князь был другом Моцарта, и мне он истинный друг. Без него я не пробился бы здесь, в этой Вене. Завистников много.

Ц м е с к а л ь. А где их нет? Если человек талантлив, ему всегда завидуют.

Б е т х о в е н. И ставят палки в колеса… Князь Карл Лихновский понимает прекрасное и возвышенное! В его сословии такое не часто встречается.

Ц м е с к а л ь. Да, он покровительствует всем артистам. И мне он помог устроиться в придворную канцелярию.

Ш у п а н ц и г. Лучшую свою сонату ты посвятил князю…

Б е т х о в е н. Я благодарен ему за все.

Ш у п а н ц и г. Мне бы посвятил.

Б е т х о в е н. Тебе?

Ш у п а н ц и г. А почему бы и нет? Первой скрипке знаменитого в Вене квартета и самому близкому приятелю великого маэстро Людвига ван Бетховена, чьи насмешки он всегда терпит безропотно.