Тайна пропавшего академика - [35]

— Ладно, ребята, идите. Некогда мне тут с вами. А то, глядишь, Водкина скоро проголодается и попросит ужинать.

Ребята спешно покинули дом.

— Слушайте, кто такой Тяпа? — продолжало грызть любопытство Настю.

— Потап Павлович, сын Павла Потаповича Верещинского, — фыркнула Маша.

— А почему Тяпа? — задала новый вопрос Настя.

— Мамочка в детстве так прозвала! — громко захохотал Дима. — Видела бы ты этого Тяпу! Шкаф семь на восемь, восемь на семь.

— Вот именно, — подтвердил Петька. — А в детстве, говорят, он был маленький, пухленький и кудрявенький, как ангелочек. Мама его одевала в кружевные платьица и называла Тяпочкой.

— А потом ангелочек вырос и стал, крутым бизнесменом, — скривила губы в усмешке Маша. — Но в поселке его все равно по привычке Тяпой зовут.

— Хотя теперь он больше похож на какого-нибудь бандита, — добавил Петька. — Кстати, — вдруг посерьезнел он. — По свидетельству Филимоновны, получается, что Тяпа один из последних, кто видел живым Положенцева.

— Эй! — воскликнула Настя. — Почему вы все уже похоронили его?

— Я не похоронил, — виновато откликнулся Петька. — Меня Филимоновна заразила.

— Смотри, — насупился Димка. — Еще накличешь беду.

— Отстань, — махнул рукой Командор. — Давайте-ка прямо сейчас забежим к Верещинским. Вдруг Тяпа что-нибудь знает?

— Если так, — оживилась Настя, — то мы это выясним первыми.

— Ну да, — только сейчас дошло до остальных. — Филимоновна ведь забыла сообщить Шмелькову о ночной встрече.

— И он явно ни Тяпу, ни Верещинских-старших не опрашивал, — предположил Дима.

— Не уверен, — покачал головой Петька. — После того как нас выставили из дома Положенцева, там еще оставался Павел Потапович. Но это сейчас не столь важно.

И он скорым шагом направился к даче Верещинских.

Благодаря постоянным и щедрым финансовым вливаниям богатого Тяпы в хозяйство родителей, дом Верещинских еще довоенного образца сиял чистотой и ухоженностью. Не так давно деревянные стены, по указанию Тяпы, были обложены модными плитами под камень. А крыша была покрыта специальной полимерной черепицей, которую для этой цели доставили прямиком из Швеции. Парадная половина участка не уступала дому и сильно смахивала на уменьшенный макет какого-нибудь дворцового парка. Заднюю часть Тяпа, по настоятельной просьбе родителей, оставил без изменений. Там росли дорогие сердцам Павла Потаповича и его жены Евгении Францевны кусты смородины, малины, крыжовника. Рядом раскинулись грядки с клубникой, огурчиками и кабачками.

Подойдя к двери, члены Тайного братства хотели оповестить звонком о своем прибытии, но деятельный Павел Потапович опередил их.

— Ах, дгузья, дгузья! — с ходу затараторил он. — Гасскажите же мне скогей, есть ли какие-то новости о догогом моему сегцу Авьбегте Повикагповиче?

— Пока, к сожалению, нет, — взглядом велев остальным молчать, вступил в разговор с пожилым академиком Петька.

— Ужасно! Ужасно! — вновь принялся причитать тот. — Меня эта новость пгосто огвоушива! Думав, концы отдам.

Ребята украдкой фыркнули. Почтенный Павел Потапович то и дело прибегал к хлестким выражениям, что неизменно возмущало его чопорную жену.

— Как только будут какие-то новости, мы вам первому сообщим, — знал, чем расположить почтенного академика Петька.

— И это пгавивьно, — одобрил Павел Потапович. — Знаете, я вегю в вучшее. Пгосто пегвым хочу узнать, куда это он втайне от нас закатився?

— Узнаете. Самым первым узнаете, — заверил Петька. Затем быстро спросил:

— А Потап Павлович сейчас дома?

— Зачем он вам? — озадаченно посмотрел на ребят почтенный Павел Потапович.

— Да понимаете, — принялся объяснять ему Петька. — Вроде бы так получается, что ваш сын поздно вечером разговаривал с Альбертом Поликарповичем.

— Мне Тяпочка ничего об этом не говогив, — покачал головой Павел Потапович. — Может быть, не успев? Он ведь как газ той ночью уехав.

— Уехав? — машинально не выговорили букву "л" друзья.

— Ну да, — по счастью, не обратил на это внимания Павел Потапович. — У него ночью быв самовет. И он выехав с дачи на аэгодгом где-то оково пововины втогого ночи.

Лица у четверых друзей разом вытянулись.

— Половины второго? — мигом вспомнилось Димке, что именно в это время двое неизвестных увели под руки стонущего Положенцева.

— А чего такого? — пожал плечами Павел Потапович. — У Тяпочки гейс быв. В Канаду. Он там пгобудет до конца месяца. Ах, надо, когда он нам позвонит, выяснить об их встгече с Авьбегтом Повикагповичем.

— Попробуйте, — сумрачно произнес Дима, который теперь был почти уверен, что Тяпочка ничего не скажет отцу о ночной встрече с Положенцевым.

— Ну, мы пойдем, — скороговоркою произнес Петька.

— Не забудьте, что вы обещави мне пегвому все сообщать, — заговорщицки подмигнул ребятам Павел Потапович.

Он скрылся в доме, а друзья поспешили на улицу.

— Ну, ни фига себе! — едва выскочив за ворота, воскликнул Дима.

— Тише, — приложил палец к губам Петька.

— Он тише не может. Он взволнован, — Маша фыркнула, — вот и заорал во всю глотку.

— А может, ты не взволнована? — Дима. — Погляди, как все схо…

На этом Маша зажала ему ладонью рот.

— А ведь и впрямь сходится, — тихо проговорил Петька.