Тайна профессора Макшеева - [12]

— Вы, конечно, правы, Андрей Васильевич, — сказал Званцев, — у нас достаточно оснований для того, чтобы так поступить. Но я думаю, что мы не должны прекращать наших работ по применению термитного нагревания.

— Я уверен, что мы и сами великолепно справимся с этой задачей, — сказал Ткеша.

— Конечно, — воскликнул Ваня, который лежал на кушетке с забинтованной головой.

Через десять дней две горелки новых систем были изготовлены и наполнены термитом. Модели сделали в уменьшенном виде; церия взяли всего полтора грамма, и, следовательно, практический радиус действия генератора М–лучей не мог превзойти одного километра.

После того как подготовительные работы были закончены, встал вопрос о месте, где бы можно было провести опыты.

— Неужели придется опять ехать на дачу? — сказал Званцев. — Сейчас ведь охотничий сезон, взорвем какого‑нибудь охотника.

Решили найти ровное место, где бы можно было видеть кругом на два–три километра.

— Едемте на озеро… на Сенежское! — воскликнул под общее одобрение Ваня. — Горелку и взрывчатые вещества можно поместить на маленьких плотах. И видно все кругом, и безопасно!

— Никаких взрывчатых веществ брать не надо, — вмешался Званцев. — Обыкновенное заряженное ружье заменит их. Это безопасно и не привлечет внимания посторонних.

Таким образом, программа предстоящих опытов над термитными горелками была выработана.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ НА ОЗЕРЕ

Ранним сентябрьским утром Другов, Званцев и Ткеша, — Ваню оставили дома охранять квартиру, — сели в поезд, отправлявшийся в Клин. Кроме них, в вагоне сидело человек шесть, не больше. Инженер внимательно осмотрел их, но ничего подозрительного не нашел.

На всякий случай решили все же ехать до Клина, а потом обратным поездом в Подсолнечное, на озеро. Прибыв в Клин, отправились сначала в Музей П. И. Чайковского, осмотрели усадьбу и кабинет великого русского композитора и только потом сели в обратный поезд к Москве.

Было около четырех часов, когда наши друзья сошли на станции Подсолнечная. Три километра до озера без труда прошли пешком. Дорога шла через поселок, затем по насыпи через лесок к пристани. Народу встречали мало. Погода была тихая и теплая, хотя во всем чувствовалось приближение осени: поля были убраны, листва деревьев приобрела более темную окраску, на дорожках кое–где валялись желтые листья.

На пристани взяли две лодки: в одну сел профессор, — он должен был произвести вспышку лучей; в другую — Званцев и Ткеша с ружьем.

На средине озера Другов достал из чемодана небольшой деревянный круг, установил на нем одну из моделей термитной горелки и спустил круг на воду. Другая лодка в это время отплыла метров на двести. Ткеша и Званцев сидели на корме. Ткеша взял патрон и зарядил ружье. Остальные патроны и спички Званцев положил на нос лодки и заслонил их от действия лучей листом свинца. Когда все было готово, инженер поднял руку. Профессор, предварительно надевший темные предохранительные очки, зажег фитиль термитной горелки, отбросил спички от себя и отъехал немного в сторону. Термит зашипел, цилиндрик загорелся, лопнул, расплавленная масса растеклась по кружку и зажгла дерево. Вспышки не последовало. Опыт с другой моделью был также неудачен.

— Что за чертовщина? — бормотал Другов. — В чем тут дело? Экая неудача!

Лодки сблизились. Делать было нечего, и пришлось отправляться в Москву. На обратном пути в поезде все были сильно не в духе. Профессор ворчал:

— Ездили взад и вперед по железной дороге, а в Москву возвращаемся несолоно хлебавши!

— Зато были в Музее Чайковского, — съязвил Ткеша.

— Тсс! Здесь не место для разговоров, — остановил Званцев. — В Москве наговоримся.

Вечером на квартире Званцева установили причину неудачи: горелка оказалась недостаточно прочной. Нужно было заключить ее в огнеупорный стакан, а также увеличить слой вольфрама, покрывающего церий.

Для изготовления новой модели установили срок в пять дней.

В институте огнеупоров заказали стаканчик из смеси графита и окиси циркония. Такой состав должен был выдержать температуру до 3000 градусов. К установленному сроку были изготовлены два экземпляра термитных горелок нового образца. Ваня, несмотря на его протесты, вновь остался в Москве, так как все еще не вполне оправился, и компания поехала на озеро в прежнем составе. Весь маршрут был заново повторен: друзья еще раз посетили Музей Чайковского и закрепили полученные в прошлый раз сведения о биографии гениального композитора.

Пришли к озеру, взяли лодки и разместились в них таким же порядком, как и в прошлый раз. Однако, когда профессор зажег фитиль, эффект получился совсем иной. Термит зашипел, огнеупорный стакан быстро накалился до белого цвета, затем последовала вспышка, и на другой лодке Ткешино ружье выстрелило. Удар раскатился по воде, и эхо повторило его несколько раз.

Лодки сблизились. Профессор ликовал, Ткеша потирал рукой ушибленное ружьем плечо. Званцев снабдил профессора новым коробком спичек, так как старый воспламенился, и лодки разъехались на еще большую дистанцию для повторения опыта. Второй опыт удался также блестяще. Лодки направились к пристани. Другов первый вышел на землю; через минуту подплыли Званцев с Ткешей. Когда они поднялись на берег, их остановил рослый старик с седенькой бородой, в черной шинели, фуражке, с берданкой за плечами и с медной бляхой на груди, по всей видимости — сторож.