Тайна, покрытая мраком - [35]

— А потому что старая она! — пояснил второй и, молниеносно перебросив ракетку из правой руки в левую, уложил шарик точно у сетки.

Покупатель понимал, что своим присутствием мешает продавцам сосредоточиться. Поэтому, не вдаваясь в подробности и лишь бегло осмотрев ВКУС, Фигуркин сказал:

— Да, да. Я возьму это. Заверните, пожалуйста. А впрочем, не отвлекайтесь, я сам заверну. Большое спасибо!

Нетрудно понять человека, которому хочется иметь дома хотя бы небольшую электронно-вычислительную машину. Тем паче если человек знает, зачем ему такая машина нужна и что, собственно, он собирается с ней делать. А Фигуркин знал…

С давних пор он вынашивал мечту о Вычислителе Оптимального Варианта, ласково названного им ВОВом. Ах, каким умницей был этот ВОВ! Получив нужные данные, ВОВ мог, например, дать безошибочный совет, куда лучше всего поехать летом. ВОВ мог рассчитать, стоит совершать какой-нибудь поступок или нет. Пользуясь необходимой информацией, ВОВ мог предложить множество вариантов перестановки сотрудников внутри учреждения (разумеется, в полном соответствии со штатным расписанием) и выбрать вариант оптимальный.

И еще одной замечательной особенностью отличался ВОВ: его не надо было заново делать! Стоило подсоединить небольшую, изобретенную Фигуркиным приставку к любому счетному устройству — и оно превращалось в Вычислитель Оптимального Варианта.

Вот для чего понадобился Фигуркину уцененный ВКУС. Мечта о ВОВе, к несчастью для изобретателя, начинала сбываться!

2

Долговязый гражданин, украшенный модной шкиперской бородкой, внимательно разглядывал висящую у входа в учреждение вывеску:

«ГОРНАЗ. Городская контора по составлению и утверждению названий».

Прочитав вывеску, молодой человек открыл массивную дверь.

— Я из газеты! — небрежно сказал он вахтеру, который у него ничего не спрашивал. — Как пройти к вашему директору?

Вахтер неопределенным жестом указал ориентировочно направление, и корреспондент, помахивая папкой с тисненной золотом надписью «Делегату восьмой областной конференции работников печати», пошел по длинному коридору.

Учреждение работало четко и бесперебойно, как хорошо отрегулированный механизм. Четкость и слаженность можно было заметить даже в том, как двигались по коридорам сотрудники. Они переходили из комнаты в комнату и с этажа на этаж так деловито и стремительно, словно их маршруты были расписаны и определены раз и навсегда. Они то встречались, то расходились, плавно огибая друг друга. Они не шли, а скользили, и движения их напоминали танец.

Впрочем, это и был танец. Только не какой-нибудь краковяк или, скажем, молодежная кадриль. Нет, это был своеобразный Танец Хлопотливой Учрежденческой Деятельности.

Пройдя коридор, корреспондент поднялся на второй этаж, прошел по другому коридору, сошел вниз, сел в лифт, поднялся наверх, спустился этажом ниже и шел до тех пор, пока не остановился у дверей с табличкой «Директор конторы 3. В. Примерова».

Молодой человек придал лицу сугубо официальное выражение и откашлялся.

Створки дверей сами собой разошлись в стороны, и посетитель очутился в просторном кабинете, скромно обставленном современной учрежденческой мебелью, строго выдержанной в стиле канцелярского модерна.

— Здравствуйте. Слушаю вас, — приветливо сказала, отрываясь от бумаг, Примерова.

— Я корреспондент городской газеты. Моя фамилия Мартушкин.

— Слушаю вас, товарищ Мартушкин, — повторила Примерова. — Садитесь, пожалуйста.

— Товарищ Примерова, к нам в редакцию поступают тревожные сигналы. Авторы писем указывают на то, что в вашей конторе недопустимо долго решаются вопросы, которые… как бы поточнее выразиться…

— …которые должны решаться значительно быстрее, — охотно и серьезно подсказала Примерова.

— Вот именно, — согласился журналист, удивленно взглянув на собеседницу. — И нашу газету интересуют причины этого неприятного явления. Если, конечно, факты, указанные в письмах, соответствуют действительности.

— Соответствуют. Еще как соответствуют! — ободряюще сказала Зинаида Васильевна.

— Как же так? — растерялся Мартушкин. Он готовился к встрече с мрачным многоопытным бюрократом. Он готовился к длительной журналистской осаде. Собирался хитро и ловко поставленными вопросами заставить упирающегося собеседника признать правильность фактов, изложенных в письмах трудящихся. И вдруг победа оказалась такой легкой, что победителю стало даже обидно.

— Но, может быть, в письмах есть неточности? — с надеждой спросил он.

— Это не меняет дела! — жестко ответила Примерова. — Мы не успеваем оформлять поступающие к нам заявки, и это — самое главное.

— Но возможно, вам кто-нибудь мешает?

— Нет! — решительно пресекла его попытку собеседница. — Нам все помогают.

— Так почему же вы не справляетесь?

— Потому что до последнего времени у нас отсутствовала научная организация труда и механизация трудоемких процессов. Вы знаете, чем занимается наша контора? Вот взгляните, — и Примерова подвела журналиста к окну. — Видите: улица.

Мартушкин действительно увидел хорошо знакомую улицу областного города Шумиловска.

Улица была застроена новыми домами и хранила следы всех веяний и ураганов, пронесшихся над архитектурой за последние двадцать лет.