Тайна, покрытая глазурью - [19]

Андрей кивнул. И повторил мои же слова с оттенком насмешливости:

— Понятно. Но иногда… бывает. Так?

Я промолчала, сказать мне было нечего. Чувство было такое, что оправдываюсь, и мне это, отчего-то, очень важно.

— И жена знает, — добавил брюнет.

У меня от его тона в горле запершило.

— Наверное, он не умеет скрывать.

— Наверное. Ты его любишь?

Я нервно пожала плечами.

— Когда-то любила.

Я, наконец, решилась отвести глаза, решилась выпрямиться, даже с дивана подняться хотела, скрываясь от требовательности Андрея, и совсем не ожидала, что меня твёрдой рукой вернут назад, закинут голову и поцелуют. В первый момент растерялась, просто принимала его поцелуй, безропотно раздвинула губы, встречая его язык, а когда всё же сумела расслабиться, подняла руки, чтобы за шею его обнять. Выгнулась, пытаясь быть к нему ближе, попыталась справиться с дыханием, когда он оторвался от моих губ. Перевела взгляд на его руки: они уже были на моей груди и проворно расстёгивали пуговицы на блузке. У меня было всего несколько секунд, чтобы решить: уйти или остаться. И Андрей эти секунды мне как раз и давал. Блузку расстегнул и гладил по животу и бокам, и взглядом меня не гипнотизировал: он давал мне право выбора.

Прошла минута, я не двигалась, и тогда он сказал:

— Встань.

Я встала, прямо на диван. И засмеялась, вцепилась в плечи Андрея, когда он меня под коленки подхватил и поднял, перетащил через спинку дивана. Комнату пересёк и уложил на постель. Больше я не сомневалась, помогла ему футболку снять, провела ладонями по широкой груди, покрытой жесткими тёмными волосками. А моё внимание привлёк золотой крестик на витой цепочке. Я до крестика дотронулась, и, кажется, только в эту секунду осознала, что всё происходящее всерьёз. Новый мужчина, который целует меня со знанием дела, новая история, и, возможно, новая путаница и проблемы. Но я всего этого хотела, больше всего хотела — его, целиком и немедленно. Даже если я ошибаюсь и вру себе, и наши отношения с Андреем закончатся через несколько дней, и дальше секса, который, наверное, можно будет назвать случайным, не пойдут.

Я остановила его руки, сама расстегнула юбку и попой покрутила, помогая ему юбку с меня снять. Он усмехнулся, разглядывал меня сверху, провёл ладонью от ключицы до пупка, очень медленно, наблюдал за моей реакцией, и понимающе улыбнулся, когда я сделала судорожный вдох. Наклонился и обвёл ямку пупка языком. Я закрыла глаза и запустила пальцы в густые волосы на его затылке.

— Красивая, — проговорил Андрей негромко и с удовольствием, словно до этой минуты сомневался, а тут ему неожиданно повезло.

Хотя, это я, скорее всего, надумала, и прозвучавшее слово было не чем иным, как комплиментом. А я снова начинаю заниматься анализом ситуации. Даже лицо руками закрыла ненадолго, приказывая себе выкинуть из головы все лишние мысли.

— Лиля.

Я руки убрала, посмотрела на него, а Андрей вдруг сказал:

— Я поцелую, и всё пройдёт.

Было не совсем понятно, что именно он имел в виду, может, решил, что я о бывшем любовнике вспомнила и сокрушаюсь по этому поводу, но когда поцеловал, я, на самом деле, обо всём забыла. Если бы он знал, что я чувствовала с ним, скорее всего решил бы, что я совсем наивная дурочка, вот та самая провинциальная мечтательница, о которых легенды в столице слагают, но во мне каждое его движение и прикосновение отзывалось, всё было честно и в открытую. Я с готовностью возвращала каждый поцелуй, задыхалась от его ласк и отзывалась короткими стонами на его прикосновения. Было жарко, даже горячо, дышать невозможно, и руки скользили по влажной коже. Мы смотрели друг другу в глаза, будто танцевали неизвестный танец, наощупь, не особо осторожничая, но внимательно следили за реакцией другого. Подбирали ключики и искали правильный подход. Моя рука безвольно скользила по плечу Андрея, я чувствовала, насколько напряжены его мышцы, вены на шее вздулись, он тяжело дышал, а глаза стали совсем чёрными, как пропасть. Двигался надо мной, стараясь удерживать свой вес на руках, и продолжал смотреть мне в глаза, ловя даже мимолётную эмоцию. А мне не всегда хватало силы воли выдерживать его взгляд, я скользила взглядом по стенам, потолку, возвращала его к Андрею и вновь принималась его гладить, то и дело задевая цепочку с крестиком, которая, непонятно почему, меня притягивала. Со стоном отозвалась на его поцелуй, закинула руки за голову, скомкав между пальцев край стёганого покрывала, и улыбнулась пьяной от кружившего меня удовольствия улыбкой.

— Андрюша, — шепнула я, когда он склонил голову к моей груди. Волосы его взъерошила, поцеловала непослушными губами, чувствуя, что растворяюсь в его движениях, напоре и своей ответной реакции. Хотелось кричать, а я лишь за плечи его цеплялась, больше не в силах держать зрительный контакт. Потом ногами его обхватила, выгибаясь навстречу, а из груди вырвался долгий удовлетворённый стон, больше похожий на чувственное завывание. Живот свело судорогой, я хватала ртом воздух и Андрея обняла, когда его толчки стали быстрыми и судорожными, а потом он навалился на меня, вдавив в постель. Минуту мы лежали в молчании, не двигаясь, только дышали тяжело, затем он волосы с моей щеки убрал и поцеловал, грудь погладил. Я обнимала его руками и ногами, по плечу гладила, и ждала, когда он перестанет вздрагивать и расслабится. А в моей голове было, на удивление, пусто. Никаких мыслей, мне просто было хорошо. Ни чувства вины, ни скрытых, мучивших меня, желаний, ни страха, что сейчас он уйдёт, и я вновь одна останусь. Мне было хорошо. Тело остывало, пульс замедлялся, навалилась приятная усталость и нега. Я казалась себе невесомой и хрупкой, оставалось удивляться, как восемьдесят килограмм мужского веса меня ещё окончательно не раздавили. Но мне, напротив, было приятно лежать под ним, чувствуя, как колотится его сердце.