Тайна похищенной карты - [77]
— Вы срежиссировали отзыв из ВТО исков США против Китая.
— С какой стати я бы стал это делать? Всем известна моя позиция в отношении торговли с Китаем. Я сторонник жесткой линии.
— Если только смягчение этой самой «жесткой линии» не означает для вас возврат карты.
Ричард, прищурившись, откинулся на спинку стула. Мара открыла лежащую перед ней папку. От ее дерзости Ричард решился дара речи, чего почти никогда с ним не случалось, поэтому Мара, выбрав из пачки документ, продолжила:
— Позвольте, а что тут у нас за отчет? Ах да, он доказывает, что ваша некоммерческая организация заплатила за перенос мумий на раскопки Бена. Тела были обнаружены первоначально в Таримском бассейне, но ваши громилы выкопали их и перенесли в фальшивые захоронения возле Сианя. — Она взяла в руки следующий документ. — А здесь перечислены другие раскопки, финансируемые вашей альтруистской группкой. И все научные и археологические находки, обнаруженные там, вызывают сомнение, кроме того что все они подтверждают вашу уникальную историческую теорию о влиянии Запада на развитие Китая.
К этому времени Ричард успел прийти в себя, поэтому заговорил властным тоном:
— Чего вы хотите?
— Думаю, вы знаете, чего я хочу, Ричард. Я хочу вернуть карту, которую Бен обнаружил на ваших поддельных раскопках, — видимо, единственный подлинный артефакт, найденный там, — китайской стороне, как требует того закон, как хотел создатель карты и как требует того моя совесть. С вашего благословения.
Он отбросил все остатки благовоспитанности.
— Вы еще более наивны, чем я думал, когда нанимал вас, если считаете, что я «благословлю» передачу карты Китаю. Ведь они тогда воспользуются ею как символом своего древнего — и растущего в последнее время — мирового господства.
— Вы поступите именно так, или я предам огласке эти документы.
Ричард больше не скрывал за светской маской свое истинное лицо — отвратительное, подлое, уродливое.
— Мара, вы маленькая девочка, играющая в игры взрослых мужчин. Мне довелось пережить и более сильные бури, чем эта. — Он укоризненно покачал головой. — Ваш отец не похвалил бы вас за такое поведение.
— Мой отец? — Она потянулась ко второй папке. — Как раз он и передал мне эти чрезвычайно интересные документы. — Мара давно поняла, что правый политический уклон отца имеет свои границы.
Она подтолкнула папку, и та заскользила по широкому столу к Ричарду. Он долго смотрел на папку, прежде чем соизволил открыть и пролистать содержимое.
— Вы просматриваете список банковских счетов, принадлежащих кандидатам в Конгресс, Сенат и на президентское место, а также соответствующие суммы, переведенные на эти счета. Средства поступают из фондов Комитета национальной политики.
— Комитету разрешено финансово поддерживать политические кампании. Как любому гражданину или группе, — презрительно фыркнул Ричард.
— Эти денежные переводы не считаются финансовой поддержкой кампаний. Это самые настоящие взятки.
Он схватил документы и снова их пролистал.
Мара выдержала паузу.
— У вас есть выбор, Ричард.
Несколько минут он сидел неподвижно, как сфинкс. Сердце ее бешено колотилось, пока она ждала решения. Ричард полез в карман пиджака и вынул мобильный телефон.
59
Весна 1425 года
Шелковый путь
Чжи спотыкается в глубокой дорожной колее, и сонливость сразу пропадает. Он напряженно вглядывается в темноту, убеждаясь, что не сбился с пути. Видя сурков и горных коз на близлежащих полях, он успокаивается. Эти животные вот уже много ночей — единственные спутники Чжи. Только пару раз ему попадался на глаза пастух яков.
Чжи выходит на пыльный торговый маршрут только по ночам. Без толпы монахов он привлекает слишком много внимания, путешествуя один. Поэтому предпочитает скрываться от бандитов под покровом ночи. Хотя мандарины для него страшнее бандитов.
Он надеется, что одежда слуги не выдаст, каким богатством он теперь обладает: в грубом кожаном кисете, что висит у него на шее, покоятся золотые монеты. Когда купец предложил ему золото в обмен на карту, он поначалу отказался. Ему было неловко брать плату за дело чести. Но потом он напомнил себе, что в долгу перед своей семьей, которая останется без его жалованья. Поэтому принял предложенные монеты.
Чжи набирает прежнюю скорость, думая, какое расстояние он преодолел за все эти долгие годы с тех пор, как покинул Куньян несмышленым ребенком. Интересно, каким теперь ему покажется родной город, узнают ли его родители и братья? Он представляет лицо Шу и то, как она удивится, когда он протянет ей два свитка: карту и цветок лотоса — дань уважения императору Юнлэ и девушке Шу, перед которой он так виноват.
Его отрывают от задумчивости чьи-то шаги. Из темноты появляются двое: один — долговязый и худой, второй — маленький и толстый. Они сразу подходят к нему.
— Только посмотри, что у нас тут такое, — говорит высокий.
Чжи пятится от разбойников.
— Умоляю, пощадите. Я всего лишь бедный крестьянин. У меня ничего для вас нет.
— Бедный крестьянин, говоришь? Я так не думаю. Ты удрал из Императорского города.
Чжи замирает и внимательнее присматривается к громилам. Никакие они не бандиты. Они одеты в халаты мандаринских прихвостней, их специально послали на его поиски.
