Тайна Пернатого Змея - [18]
— За работу, компанье́ро! Думаю, что нас еще ждет настоящий циклон.
Все, что произошло затем, сохранилось в моей памяти как какой-то кошмар. Как забыть чудовищные удары грома, вспышки молнии вокруг «Пернатого Змея», вставшего на дыбы над пенистыми валами, чтобы тут же погрузиться в зеленовато-черную пропасть разъяренного моря… Трагедия, однако, поджидала нас впереди: с грохотом рухнула грот-мачта. В неописуемом беспорядке смешались набухшие от воды паруса и обвисшие канаты. Капитан истошно выкрикивал какие-то приказания, но они тонули в гневном вое бури.
Потом спустили шлюпки. Француз окликнул меня. Чудовищная молния осветила львиную физиономию капитана, стоявшего совсем рядом со мною. Казалось, что его рыжие волосы охвачены пламенем. Он указал мне на борт корабля и крикнул: «Иди!» По пеньковому канату я спустился на воду и вскарабкался в одну из шлюпок, где уже примостились двое матросов и Жан-француз. В нескольких саженях от нас подпрыгивала на волнах еще одна утлая посудина. В ней сидел Вальдивиа в обществе пароходного кока и трех индейцев-матросов. А где же испанец? Я позвал его. Но слова мои перекрыл крик Вальдивиа. Он звал, обернувшись к передней палубе:
— Капитан! Капитан!
Лодки уже отдалялись от корабля, матросы гребли изо всех сил. Испанец исчез. Никто не узнает, какая волна унесла его. А капитан?
Я увидел его на палубе, прижатого к борту, и чувство восхищения и жалости одновременно охватило меня. Он не пожелал покинуть свой старый корабль. Пьяница, контрабандист, человек, погубленный алкоголем, — он подчинился сейчас старому и мужественному закону мореплавателей: капитан уходит последним.
— Педро! Педро! Эспаньоль! Эспаньоль! — кричал он.
Капитан искал моряка-испанца. Он покинет «Пернатого Змея» только последним. Но сможет ли он уйти, сраженный ураганом, побежденный самой жизнью? Капитан отказывался присоединиться к нам. Он исчезнет вместе с «Пернатым Змеем», который был его последним кораблем, его последней привязанностью…
«Пернатый Змей» лег набок. Это был конец. Гигантская волна отделила нас от него. Когда я снова попытался что-нибудь разглядеть, я увидел на поверхности взбешенного моря лишь жалкое нагромождение балок, парусов и канатов.
Лодка Вальдивиа удалялась с невероятной быстротой. Мне казалось, что сидевшие в ней сознательно направлялись к какому-то известному им пункту у самого горизонта. Огромная волна подбросила лодку. Она исчезла. Не канула ли и она в пучину?
Как же удалось спастись нам? Я не смогу рассказать об этом во всех подробностях. Наутро, когда наконец море утихло, словно покрытое слоем масла, и над нами раскинулось чистое, свежевымытое небо, я проснулся на песчаном пляже.
Лодки нигде не было видно. Тогда я припомнил, что мне пришлось пуститься вплавь. Очутившись наконец на берегу, я вначале шел в полной тьме, затем рухнул на песок. Горячий песок показался мне чудесной постелью. Обессиленный, я тотчас уснул.
Океан расстилал передо мною свою пустынную и сверкающую поверхность. Я обернулся на шум голосов. Два матроса-индейца смотрели на меня улыбаясь.
— Где мы находимся? — спросил я.
— На Юкатане, — ответил один из них.
Мы находились на полуострове Юкатан.
— А Жан? Где Жан?
Жестом указали они мне на моего товарища, который тоже лежал на песке. Он мирно спал.
Итак, экипаж шлюпки цел и невредим. Лишь наши колени и ладони были в ссадинах и синяках. Но разве это имело какое-нибудь значение? Оба матроса — Игнасио и Сантьяго — занялись обследованием местности. Говорили они вполголоса. Когда оба стали удаляться, я крикнул им вслед:
— А где же остальные? Где Вальдивиа?
Они только покачали головой.
Кто мог знать?
Нам повезло. «Пернатый Змей» канул в морскую пучину вместе со своим подозрительным грузом. И капитан последовал за ним в холодную могилу.
Я очутился на незнакомом берегу в одних полотняных штанах и рваной рубашке. Однако берег этот не показался мне таким уж негостеприимным. Достаточно было пройти немного вперед, чтобы наткнуться на деревню. По всей вероятности, мы находились на мексиканской территории. Чтобы достигнуть Гондураса или Гватемалы, надо было пройти через Антильское море. Но мы застряли в Мексиканском заливе.
Пляж был окаймлен пальмами. Невдалеке от нас высился лес. Деревья — значит, птицы, звери, и, наверно, питьевая вода. Жизнь. Мои губы совершенно пересохли. Хотелось пить.
В это время проснулся мой товарищ. Я увидел, как он медленно потягивался на песке. Все в порядке.
— Матрос! — воскликнул я. — Премиальные за разгрузку, пожалуй, не очень-то обременят нас!
— Премиальные… — пробормотал он. — Где мы?
Он протирал глаза и, видимо, вспоминал, что произошло с ним.
— На берегу Юкатана.
— А остальные?
— Я видел их шлюпку в самом начале. Если им удалось спастись, то они должны быть где-то неподалеку…
Жан еще раз потянулся:
— Я голоден!
— Хороший признак! Но вот, кажется, и завтрак готов.
Игнасио и Сантьяго приближались к нам с протянутыми ладонями, на которых лежали маленькие пятнистые яйца. Это были яйца морских птиц. Матросы нашли гнездо, обследуя пляж.
— Недурно, — сказал Жан, проглотив несколько штук. — Но я охотно попил бы чего-нибудь.
