Ферма близ шоссе № 2, графство Хэдли, 22 апреля:
Дорогой Уолт, Джордж опять возил меня обедать. О чем мы только не болтали! Как ты и велел, помянула добрым словом Рути Уоткинс и про письма тоже сказала, а потом и про закладную, что неплохо бы все на бумаге закрепить. На другой день письмо из банка пришло. Обещаются до осени потерпеть с деньгами, да только не знаю, поможет ли нам это, потому как в другой раз, когда я с Джорджем гулять пошла, новая напасть приключилась. Дядюшка Айк оклемался малость, пошукал в доме и нашел бутылку «белой лошади». На радостях всю и опорожнил, и пришла ему охота на тракторе покататься. Но далеко он не уехал, только до оврага на западном поле. Сам-то Айк почти не пострадал, отделался парой синяков и теперь опять отлеживается, но ты бы видел, что стало с трактором! Как же мне осенью по закладной платить, если теперь плакал наш урожай? А не заплачу, ферму отберут.
Как же я устала, Уолт! Измучилась вконец, не ровен час, крыша поедет. Ты говоришь, господь вознаградит. Но как? Как? Твоя любящая жена Джуди.
Тюрьма штата, 28 апреля:
Дорогая Джуди, я же говорил, потерпеть надо, ибо господь воздает терпеливым. Потому как явился Он мне во сне и сказал, что на южном поле спасение наше. Рек господь, что-де лежит там оно, только и надо, что поискать хорошенько. Так что пущай дядюшка Айк забудет рюматизму свою и приободрится. Мне год всего сидеть осталось, а потом приду и выкопаю то, что лежит там, и все тогда в порядке будет. Твой любящий муж Уолт.
Ферма близ шоссе № 2, графство Хэдли, 4 мая:
Дорогой Уолт, уж и не знаю, с чего начать. Пожалуй, расскажу все как было. Тебе известно, что Айк возненавидел лягавых лютою ненавистью после того, как они тебя забрали. И когда позавчера нагрянул шериф с шестью помощниками, Айк попытался их прогнать. Слез с кровати и принялся искать свой дробовик, да только я его надежно спрятала, и тогда Айк начал орать на лягавых, обзывал по-всякому, и в конце концов они его скрутили и веревками связали, чтобы не мешался, так что он и не видел, какое бесчинство лягавые потом устроили. Теперь-то дядюшка снова как огурчик, бегает, что твой пацан, но я никак в толк не возьму, зачем лягавые приходили, да и ты только руками разведешь, как узнаешь, что помощники шерифа учудили.
Уолт, они всем кагалом на южное поле пошли и день-деньской копались там, а наутро опять нагрянули с лопатами да вилами. Места живого на поле не осталось. Никогда не видела, чтобы шестеро ломов здоровых как один валились с ног от усталости. А уж злые были как черти, материли тебя по-черному. Я их спрашивала, чего ищут, и один из них (кажись, он в тюрьме твоей служит в канцелярии) с досады мне и выдал, что закон о тайне переписки надо бы и на заключенных распространить. Как ты думаешь, Уолт, почему он это сказал? Твоя любящая жена Джуди.
Тюрьма штата, 7 мая:
Дорогая Джуди, кстати, о законе. По закону лягавые обязаны порядок навести, если искали чего. Ты сходи к судье, пущай постановление вынесет. А как они южное поле граблями разровняют, так и посевную начинай. Вот и будет нам урожай, и по закладной уплатим. Твой любящий муж Уолт.
