Тайна папок Йонсона - [34]

— Ну что ж, — поспешила взять контроль над ситуацией Патриция Гунардсон, — если Оле согласен, я была бы только рада. Но еще раз повторяю: не мешая Штромсену, постарайтесь найти разгадку. Быть может, новому человеку это окажется проще. Моя канцелярия даст комиссии все необходимые ей материалы. Нильсен полностью в курсе дела и окажет Оле всяческую помощь.

Лицо Алекса Нильсена выражало полную готовность сотрудничать с Бернардсеном. Но старые волки политических комбинаций, сидевшие за столом, понимали, что полномочия начальника канцелярии отныне несколько ограничиваются. Во всяком случае, в том, что касается контроля над расследованием. Возникала брешь, которую можно было со временем постараться расширить. Одно было им непонятно: сговорились ли премьер и министр обороны заранее? Если да, то просматривалась еще новая комбинация…

Заседание продолжалось, но главное было позади.

В тот вечер Патриция и Олаф ужинали дома одни. В отличие от завтрака, вечерняя еда была плотной, хотя и непритязательной. Олаф выпил свою традиционную рюмку шнапса. Патриция никогда не употребляла алкоголя.

— Ты знаешь, мы сегодня поручили Бернардсену разобраться в расследовании убийства Берта, — заметила она к концу еды.

— Наверное, это правильно, — сказал Олаф. — Ему бы нужен хороший помощник от Рагнера.

— Ты, пожалуй, прав. Кто?

— Курт сам назовет подходящего парня.

У Олафа все мужчины в возрасте менее пятидесяти лет были «парнями». Сам он был на несколько лет старше Патриции.

— И еще, — сказал Олаф, — утром после завтрака я выеду в Симерикс. Придется кое-что разузнать на месте.

— Хорошо. Завтра я ужинаю у Торе Ленартсена. Если ты туда не успеешь, встретимся послезавтра утром.

Она ушла к себе работать, а Олаф, раскурив сигару, уселся в глубоком кресле в библиотеке. Его глаза уставились в толстую «Историю военного искусства», но мысли были заняты другим. Олафа Гунардсона занимало несколько деталей дела, которое сегодня отняло у него большую часть дня. Лишь расставив все по своим местам, он удовлетворенно углубился в любимый том, над которым вскоре и задремал.

Чета Гунардсон не любила сидеть вечером у телевизора. Если бы народ это знал, то не одобрил бы такого странного времяпрепровождения.

9

Олаф любил дорогу на Симерикс. Главная трансъевропейская автострада с четырехрядным движением уходила влево от столицы и тянулась по побережью, обходя курортные городки. С весны тянулись по ней бесконечные автотрайлеры туристов. Олаф вскоре свернул на тихое шоссе, по которому ездили немногие. Здесь можно было двигаться быстро и без особого напряжения. Через сорок километров дорога уходила в горы, а после Софоноха превращалась в серпантин, тянувшийся к перевалу через хребет. За Римахелем начиналось длинное плоскогорье, испещренное горными озерами. Здесь можно было остановиться, размять ноги, пропустить рюмку «ферне» с кофе в таверне с острой черепичной крышей, а потом снова продолжать путь, радуясь окружающей тебя сказке снежных вершин.

Симерикс приютился в гряде за плоскогорьем. Не доезжая до второго перевала, надо было свернуть направо по незаметной, поросшей зеленью гравийной дороге. В ее начале стоял столб с вывеской: «Лесничество Симерикс. Проезд только по пропускам». Проехав с километр вдоль высокой бетонной стены темно-зеленого цвета, Олаф остановился перед глухими металлическими воротами. Охрана изучила его номер, ворота открылись, и он поехал по аллее к трехэтажному современному зданию, стены, двери и даже окна которого были выкрашены под цвет окружавшего леса.

Из здания вышел невысокий мужчина лет шестидесяти, с широким монгольским лицом. Он улыбался, но по неподвижным глазам нельзя было догадаться, была ли это искренняя радость по поводу желанного приезда давнего знакомого или же привычная вежливая маска. Слегка прихрамывая и волоча правую ногу, он опустился по ступенькам и протянул Олафу руку.

— Поджидаю тебя уже более получаса, — пробасил он. У него был ярко выраженный северный акцент.

— Рад видеть в добром здравии, — отвечал Олаф, входя в дом. — Давняя привычка — всегда останавливаюсь у старого Гнарпа. А сядешь за кофе, не хочется уезжать.

Они поднялись в лифте на третий этаж и прошли в кабинет, на дверях которого значилось: «Алекс Якубсен, вице-президент». Хозяин кабинета был директором-распорядителем центра специальных исследований концерна ВВФ. Здание и вся окружавшая его местность, огороженная бетонной стеной периметром около двадцати километром, принадлежали его подразделению. Исследовательские службы были вынесены далеко в горы и находились в ста с лишним километрах от столицы и администрации концерна и столь же далеко от основных предприятий, разбросанных по нескольким промышленным городкам в разных частях страны.

— Итак, Олаф, что тебя волнует на сей раз?

Якубсен внимательно посмотрел на своего посетителя. Когда-то они служили вместе в военном министерстве, их комнаты находились на одном этаже. Алекс работал в отделе, который оформлял заказы на новую технику и следил за их исполнением. За тридцать лет службы он узнал практически всех, кто хоть мало-мальски чего-нибудь стоил в промышленности вооружений. Инспекторскому отделу Олафа надлежало смотреть в оба не только за комадующими дивизиями и полками, но и за отделами самого министерства.