Тайна папок Йонсона - [24]

Все эти системы были созданы скорее для перестраховки, чем для притеснения биржевиков. Биржа старалась избегать неприятностей со стороны правительственной комиссии по ценным бумагам. Ищейки из комиссии настойчиво выискивали случаи незаконного использования внутренней информации, то есть спекуляции директоров и менеджеров акциями своих же фирм. Тэд Скотт должен был обнаруживать нарушителей до того, как это сделают правительственные ищейки, а его начальство спешило уладить дело, не доводя до публичного скандала. В комиссии работало немало ретивых молодых людей, стремившихся сделать карьеру на сенсационных разоблачениях. Но найти нарушителей было непросто из-за подставных фирм, которые росли как грибы и уследить за которыми было крайне трудно.

Когда Нефедов вошел в кабинет Скотта на девятом этаже, тот сидел, развалясь в кресле и примостив свои Длинные худые ноги на краю письменного стола. Пиджака на нем не было, ворот бежевой в мелкую полоску рубашки расстегнут. Скотт задумчиво глядел в широкое окно на южную оконечность Манхэттена и узенькую полоску морского залива.

— При таком флегматике в роли полицейского преступники могут чувствовать себя вольготно, — весело сказал Нефедов, приветствуя приятеля.

— За меня работают компьютеры, — отвечал Скотт. — И притом новейшие, а не старые калоши, вроде тех, что пылятся в вашей ООН.

Несмотря на взаимно задиристый тон, Скотт и Нефедов относились друг к другу с искренним уважением. Методы Сергея казались Тэду старомодными, но «этот чертов марксист», как иногда называл его Скотт, временами подсказывал неожиданные повороты, которые его суперкомпьютерам и профессиональным аналитикам были не под силу. Так сложилось неформальное разделение труда: Сергей делился с ним своими догадками, казавшимися иногда фантастическими, а Скотт помогал в поиске деталей, недоступных Нефедову. Они не злоупотребляли дружбой и обращались друг к другу только при крайней необходимости.

— Итак, что ты раскрыл на сей раз? — спросил Скотт, не снимая ног со стола и разглядывая подошвы ботинок Нефедова, устроившегося с другой стороны. Обувь Скотта была раз в пять-шесть дороже. Он был франтом и любил одеваться в лучших магазинах на Медисон-авеню.

— У меня небольшое затруднение, Тэд. Некто Карл Питерсон стал директором ВВФ, а кто он — не известно. Карлов Питерсонов много, а я — один. Я нашел нескольких, но боюсь, что ни один из них не подходит.

— Это все? Ты уж выкладывай сразу! До ленча осталось совсем немного времени. Не люблю есть устриц, когда голова занята всякой чепухой.

— Фирмы «Э. Томсон» и «Дж. Хаггер». Появились недавно, — продолжал Нефедов. — Нельзя ли узнать, кого они представляют? Это все.

— Только-то и всего? — иронически промычал Скотт. — Ты меня разочаровал! Я уж думал, что речь пойдет о перечне любовниц самого президента. Или еще о чем-то серьезном. Вечно ты копаешься в каких-то мелочах! Знаешь что, пусть ООН платит нам сто тысяч в год, и мы будем делать всю вашу работу за вас. А вы будете отдыхать и разъезжать на яхтах по белу свету.

— Мы бедные, ваше правительство не платит своего взноса. Приходится жить на милостыню, — отвечал Нефедов.

— Ну ладно, так и быть, сделаю, в порядке благотворительности.

Скотт нажал на кнопку и продиктовал инструкции секретарю.

— А теперь пойдем, остальное расскажешь по пути, — сказал он, решительно сбрасывая ноги со стола.

Когда они вышли, было за полдень. Уолл-стрит запрудили служащие биржи, банков, адвокатских фирм. Приятели прошли до перекрестка с Брод-стрит и замедлили ход, пробираясь через скопившуюся здесь толпу. Над зданием казначейства неизвестно по какому случаю развевался национальный флаг. На широких ступенях казначейства сидела и стояла биржевая молодежь, гревшаяся на солнце. Лохматый оратор громко выкрикивал какие-то религиозные призывы, но его никто не слушал. Они поднялись по Нассау-стрит. Миновав справа небоскребы «Кемикл» и «Чейз Манхэттен», нырнули в какой-то подъезд и через несколько минут уже сидели в прохладном и темноватом, но очень тихом зале клуба. Скотт принялся молча поглощать большое блюдо устриц в голубоватых ракушках, рассыпанных по мелкоколотому льду. Сергей с трудом за ним поспевал.

— Итак, — возвестил Тэд, когда последняя устрица исчезла, а блюдо унесли, — что еще у тебя на уме?

Нефедов не видел ничего предосудительного в том, чтобы посвятить Скотта в суть интересующего его вопроса.

— Я усмотрел повышенный интерес к скупке определенных иксляндских концернов иностранными фирмами, — пояснил он. — Центр интересуют две фирмы — «Норд-металл» и ВВФ. Случаи эти очень разные, и не известно, связаны ли они между собой. Акции «Нордметалл» подвержены сильным колебаниям. Акции же ВВФ ведут себя на редкость спокойно. Но создается впечатление, что вокруг него тоже есть какая-то активность. Меня интересует, кто их скупает и с какой целью.

Принесли жаркое. Скотт не любил разговаривать о деле, пока совершалось гастрономическое таинство.

— Строго говоря, — сказал он, когда настала пауза перед десертом, — наша служба не занимается такими делами, пока нет сигнала о нарушении закона. Все такие случаи известны наперечет. Среди них упомянутых тобой фирм нет. Мы очень осторожны, санкционируя подобный анализ. Это может затронуть чувствительные струны. Другое дело — то, о чем ты спрашивал в конторе. На те вполне конкретные вопросы мы получим ответ после ленча. Но можно сделать и так: я отведу тебя в одну здешнюю брокерскую фирму, там работает мой хороший знакомый. Поговори с ним. Он варится в самом пекле этих дел. А мы вступим в строй, когда запахнет преступлением. Но об этом, судя по твоим данным, пока речи нет.