Тайна озера Крендошильдверц - [2]

— Вот это снегопад! — восхищенно сказал Монтсеррей, входя на террасу. — Хорошо, что гости успели приехать, дороги наверняка занесло. Сейчас пойдем кататься на коньках. Снег перестал падать и чувствуете, подмораживает?

Фитцкрайм, улыбаясь, покачал головой.

— Так ведь уже темно, — он поставил опустевший бокал на стол. — Может быть, завтра, с утра и покатимся?

Лорд запротестовал.

— Сейчас подгоним автомобили на берег, включим фары, — он указал рукой на какую-то невидимую сыщику точку. — И прекрасно покатаемся. Пойдемте, Джошуа, переоденемся.

Вскоре веселая толпа гостей во главе с лордом Монтсерреем высыпала на берег. Четыре автомашины освещали огромные белые сугробы, под которыми скрывался лед озера Крендошильдверц.

Однако, катания не получилось. Первым, с лопатой и на коньках, с берега спустился хозяин виллы. И чуть не утоп. Оказывается, под снежными заносами льда не оказалось вовсе. Даже утренние забереги пропали. Температура упала до минус пятнадцати по Цельсию, но черная вода, плескавшаяся в месте неудачного захода лорда, и не думала замерзать.

Версию произошедшего высказал один из гостей, профессор математики Лунц. Он предположил, что обильный снегопад помешал образоваться льду. Вода просто не успела замерзнуть. Поверхность озера не застыла, а от падающих снежинок образовалось что-то вроде наста, на который плавно укладывались новые порции снега. Получившиеся сугробы превышали человеческий рост. Красиво, но опасно. Если кто-нибудь бы понадеялся на лед под снегом, и попытался пройтись по сугробам, его бы ждала жуткая смерть в ледяной воде.

— Чудеса природы, — сказал Фитцкрайм, в душе радуясь. — А как же коньки? Мой дебют откладывается?

Лорд печально вздохнул и признал, что теперь придется ждать, пока снег не растает, и озеро не замерзнет, как полагается.

Гости, весело смеясь, пошли на виллу. Фитцкрайм, неся в руках непригодившиеся коньки, оглянулся. Автомобили уже уехали, и огромные снежные сугробы, освещенные ярким лунным светом, производили на него впечатление ловушки.

— Как болото, — подумал сыщик. — Только там яркая зеленая травка, а под нею бездна. А здесь такие пушистые, добрые, милые сугробы, а под ними черные холодные глубины.

Он на миг представил себе, что оказался в такой воде. Грудь сдавило, по рукам и ногам пробежала дрожь. Фитцкрайм помотал головой, отгоняя неприятные ощущения.

Дома начали веселиться. Оказалось, как сообщил лорд, дороги полностью завалены снегом и жители обеих деревень оказались на положении горных робинзонов. Это придало пикантности празднику.

Ближе к полуночи веселье в доме лорда Монтсеррея разошлось вовсю. Возле украшенной фонариками, гирляндами и цветными шарами елки, стоявшей в просторном фойе, гости горланили песни. Огромная чаша для пунша не успевала наполниться доверху. Ее содержимое моментально расходилось по бокалам. То и дело гости то сами кому-то звонили, то принимали поздравительные звонки. Мобильные телефоны не успевали надолго обосноваться в карманах, как их снова извлекали и бормотали веселую чушь, разносимую на сотни и тысячи километров бесстрастными радиоволнами.

— Внимание, внимание! — закричал уже изрядно подвыпивший лорд, взгромоздясь на широкий полированный стол, уставленный бутылками и закусками. — Позвольте мне выразить благодарность всем, кто решился приехать ко мне, в глухую провинцию, в деревню!

Он замолчал, переводя дыхание, и тут в его штанах мобильный телефон заиграл мелодию из фильма «Крестный отец».

— Секунду, — Монтсеррей достал печально ноющий аппарат, и приложил его к уху. — Да, да, отлично. Сейчас я выйду, — он сунул мобильник в карман. — Прошу меня извинить, но совершенно внезапно, и гораздо раньше времени, мне привезли сюрприз. То есть сюрприз для вас. Секунду, я сейчас.

Дипломат ее величества слез со стола и улыбаясь, прошел к выходу. Несколько мгновений после его ухода еще сохранялась тишина, но вскоре вновь кто-то включил музыку, и гости начали плясать.

Знаменитый сыщик Джошуа Фитцкрайм в самом начале вечеринки уселся в уголок, и с благодушной улыбкой наблюдал за веселым бардаком. Вскоре к нему присоединился профессор Лунц. Попивая легкое вино, они начали вести беседу о практическом применении математики в обыденной жизни. Детектив считал все, что сложнее арифметики, чистой забавой, профессор же упорно отстаивал важность теоремы Пуанкаре и восхищался бессребреничеством русского ученого Перельмана.

— В России можно прожить и без миллиона долларов, — немного заплетаясь, говорил он. — Благодатная страна. А про морозы врут. Начал Наполеон еще врать, когда русские казаки сожгли его перевозной теплый клозет.

— А зачем мне интеграл, к примеру? — возражал ему сыщик. — Я вот как настрадался в школе из-за них. А ничего сейчас про интеграл не помню, и неплохо живу.

Оба ненадолго прервали разговор, выслушав краткий спич лорда. Проводив его взглядом, они продолжили выяснять истину. Отчего-то, как внезапно понял сыщик, беседа уже вертелась около женского непостоянства и натурального хамства с их стороны в отношении мужчин. Лунц даже заплакал.

— Будь проклята эта математика, — горестно сказал он, вздохнул и предложил перейти с вина на бренди. Фитцкрайм не возражал.