Тайна озера Бэй-Хай - [11]

Дядя Женя закурил и, закинув ногу на ногу, затянулся, прищурившись от дыма.

– Я хочу спросить – если человек ощущает что-то, чего обычно не ощущает… Если, например, обычные вещи пугают… Или нет, вот скажем… – Светлана не знала, как начать, и совсем запуталась.

– Послушай, девочка, расскажи-ка мне все-все, ничего не придумывая. Как тогда, когда ты в восьмом классе стащила у матери сто рублей, помнишь?

Светлана отвела взгляд в сторону и рассказала все. Дядя Женя очень внимательно слушал, сцепив пальцы на колене и откинув голову назад. Глаза его заинтересованно блестели.

– Дядечка Женечка, это сумасшествие? – Голос Светланы дрожал.

– Нет, что ты! – дядя встал. – Это гораздо хуже…

– Но что это было?

– Это… саспенс!

– Саспенс?

– Английское словечко, – дядя махнул рукой, – переводится как «состояние тревожного ожидания». Дядя Женя ходил кругами, почесывая подбородок. – Сейчас я все объясню. Когда человек испытывает какое-нибудь чувство – страх, например, – его нервные клетки излучают слабые электромагнитные импульсы. Когда множество людей испытывает одни и те же чувства, названные электромагнитные импульсы сливаются, образуя определенное физическое поле, существующее в лептоносфере.

– Где-где?

– Понимаешь, окружающий нас мир имеет много уровней или, как ты выразилась, – измерений. Это не фантастика, это азбука физики. Скажем, молекулярный уровень – это ведь особый мир, особое измерение со своими законами, не всегда понятными для нас. Так вот, лептоносфера (лептон, как ты помнишь, – это элементарная частица) – это уровень материи, на котором помещаются энергоинформационные сигналы всего человечества, или, проще говоря, объединенные чувства людей. Ты, видимо, подключилась к этому уровню…

– Но каким образом?

– А каким образом бабушки-знахарки определяют диагноз по фотографии? Видимо, ты от природы наделена экстрасенсорной сензитивностью…

– Дядя Женя, – укоризненно протянула Светлана.

– Ну, чувствительностью, – перевел дядя на русский.

– А почему я раньше ничего подобного не испытывала?

– Многие древние источники говорят, что в начале каждого века происходит прорыв лептоносферы от накопившихся за столетие страхов человечества. А страхов у человечества сейчас – ого-го! СПИД, терроризм, технологические катастрофы – Чернобыль и прочее. Люди, наделенные, как ты, особой чувствительностью, могут улавливать обратное излучение из лептоносферы.

– Но ко мне-то какое отношение имеет СПИД или терроризм?

– Никакого непосредственного, в том-то и дело! Это и есть саспенс – беспричинное напряжение, тревога. Ты общалась с чистым, беспредметным, глобальным Страхом, созданным частными страхами разных людей.

– А что мне теперь делать? – растерянно прошептала Светлана.

– Не знаю… надеяться… Может, найдется человек, более чувствительный, чем ты, который разделит с тобой тяжесть страха… Громоотвод для страха, к сожалению, еще не придумали…

4. Громоотвод

Закрыв дверь за Светланой, дядя Женя задумался. Из задумчивого состояния его вывел стук в дверь.

– Евгений, у тебя что, звонок сломался?

Сосед был неплохим мужиком, но надоедал дяде Жене жалобами на свою жену. Вот и сейчас он зашел явно с целью поплакаться в жилетку. Они устроились на кухне, и сосед, чуть гнусавя, завел старую песню. На кухне становилось все темнее. Черты лица соседа, сидевшего затылком к окну, становились трудноразличимыми.

Дядя Женя поставил чайник на газ и, не слушая соседа, стал смотреть на голубые огоньки под поющим чайником.

– А что у тебя с голосом? – удивился дядя Женя, обратив внимание на внезапно появившийся у соседа странный акцент.

– А что с моим голосом? – совершенно незнакомым баритоном произнес сосед и поерзал в полумраке на скрипучем стуле.

– Слу-у-шай, да тебе в «Смехопанораме» сниматься надо. Кого это ты имитируешь?

Сосед молчал.

– Эй, Николаша! Заснул, что ли? Еще же даже чаю не пили.

Дядя Женя встал и включил свет. Сосед сидел, опустив лицо на руки, сложенные на столе. Его плечи, спина подергивались, словно от беззвучного плача.

– Ты чего?

Дядя Женя за плечи приподнял соседа и тут же отшатнулся в сторону. Лицо друга страшно преобразилось. Глаза, неподвижные и совершенно красные, налитые кровью, были широко открыты, рот растянут улыбкой… Потеряв опору, тело упало со стула.

– Николай! Да что же это…

Дядя Женя бросился поднимать друга.

Внезапно лампочка под потолком мигнула и погасла. Дверь в кухню хлопнула, резко закрывшись и снова открывшись. Дядя Женя вскочил. В полной темноте он услышал шипение, как от боли. Чувствуя, что весь покрывается гусиной кожей, дядя Женя метнулся из кухни в коридор.

– Стоп!

Дядя Женя остановился и прислушался. Неизвестно откуда звучащий голос произнес:

– Не спешите. Ваш друг не нуждается в помощи. Его вообще здесь нет, да и не было.

Не успевая связать во что-то определенное свои, прыгающие в голове, мысли, дядя Женя шагнул обратно в кухню. На кухне не было никого…

На кухне было нечто… В воздухе висел слепяще яркий светящийся шар. Шар поднялся выше, почти до потолка и стал переливаться разными цветами. От него, как от мыльного пузыря, начали отделяться шары поменьше.

– Что… что такое? – ошарашенно пробормотал дядя Женя.