Тайна острова Матуа - [55]

— А кому же клешни? — удивленно спросил Николай, разглядывая их в двадцатилитровом лагуне.

— Этот мусор хотел за борт, да Федор Казимирович упросил забрать для каких-то опытов, — добродушно поделился Папута.

Николай не успел ничего сказать, так как снова появился странный запах. В кают-компанию входил «флагман» Гуревич. Баранов отметил особый взгляд корабельного химика, но связал его удивление с прибором, висевшим на переборке. Стрелка барометра зашкаливала, означая очередную смену погоды. Трижды за последние сутки.

Папута, весь бледный, с горящим от ненависти взглядом, вдруг громко воскликнул:

— Именно этого человека я видел прошлой ночью шатающимся по кораблю! Пальцы у него жилистые, как щупальцы!

Уже через минуту Баранов, в присутствии корабельного доктора и Папуты, выспрашивал Гуревича о его роли в ночном происшествии. Папута успокоился и заканчивал излагать на бумаге обстоятельства своей встречи в ночном коридоре с привидением-Гуревичем. Он его узнал. Интрига же состояла в том, что место их встречи находилось как раз у входа в элеватор-накопитель боезапаса. Под самой артустановкой, где была повреждена электронная плата. Именно это помещение, по докладу артиллеристов, долго проверял флагманский специалист в отсутствие их командира. Гуревич на вопросы не отвечал и странно крутил жилистой шеей. Наконец, выслушав в свой адрес все подозрения, он поспешил скрыться в гостевой каюте.

В это время, нахохлившись, застегнув до подбородка молнию «эмчеесовки», Куринов потихоньку мерз в командирском кресле на ходовом мостике. До захода в Амурский залив оставалось ровно полчаса. Он думал о жене, мечтал о том, как обнимет ее, поднимет на руках и закружит… Грезы оборвались с приглашением срочно прибыть в рубку закрытой секретной связи. В тесном помещении стояло одинокое кресло, покрытое куском шкуры медведя. Моряк предупредительно покинул пост. Куринов не спеша поднял трубку и проговорил: «Командир у аппарата». В трубке булькнуло и зашипело: «Здравствуй, Иван Сергеевич!» Он сразу узнал голос начальника штаба вице-адмирала Борисова.

— Приказываю следовать в бухту Разбойник. Встать на якоре и ждать дальнейших указаний. Во Владивосток ни под каким предлогом не входить! Спецгруппу там же высадите на берег. Люди живы, есть ли раненые? — говорил вице-адмирал.

— Потерь, раненых и больных среди личного состава нет! Корабль технически исправен и готов к выполнению. — Куринов не успел договорить, так как в трубке зашипело, затем снова раздался голос Борисова: — У тебя вчера родилась дочка. Поздравляю! Мать и ребенок… — В эфире опять забулькало, потом наступила тишина.

«Обрыв связи, — обреченно промелькнуло в уме, — как всегда, на самом важном!»

И тут неожиданно зажегся экран спутниковой телесвязи, появился расплывчатый контур человеческого лица, и не испорченным радиопомехами голосом Борисов проговорил:

— Иван Сергеевич, еще раз поздравляю! Дочка у тебя больше трех кило, мама также здорова! Сам видел! Спасибо тебе и твоему экипажу! Выполнили боевую задачу! Молоток! Трубку не бросай, передаю начальнику разведки.

— Поздравляю с рождением дочки! — торжественно начал начальник разведки, а закончил совсем неожиданно: — Гуревича освободи от каютного ареста, очень тебя прошу. Извинись перед ним. Сделай все, чтобы он поверил в твою ошибку. Очень тебя прошу, командир! Здесь идет крупная игра и на кон поставлена Родина! Дальше наша задача, а со своей ты прекрасно справился. Понял?

Куринов ничего не понял, да и не мог понять — его переполняла радость и ощущение счастья от известия о жене и ребенке.

Часть четвертая. Укус пчелы. День четвертый

16

День, когда должен был решиться вопрос о продаже США острова Матуа, выдался пасмурным и холодным. Между тем американский военный атташе Моисей Вишневедский с самого утра находился в приподнятом настроении. Все, к чему стремился многие годы, начинало сегодня сбываться. Он был представлен главе делегации правительства США самим Джоном Стронгом, главой отдела военно-морской разведки Пентагона, его прямым начальником.

«Почувствовал падаль, — завидовал своему шефу атташе, — хищник. Ни перед чем не остановится ради своей выгоды!»

Лис на самом деле слыл всеядным и не брезговал подбирать по пути чужое и выдавать за свои заслуги. На саммите позиционировал себя за главного организатора мероприятия. Вишневедский, конечно, злился на наглость шефа, выдававшего его заслуги за свои.

«В конце концов, главное — результат, любыми средствами», — такой формуле успеха в свое время обучал сам Лис. Но что-то не заладилось ближе к обеду. Как раз перед подписанием самой «купчей». На часах «пандуса» стрелки показывали 16.00. Организаторы объявили обед, но делегации не спешили в богато накрытый зал ресторана на четвертом этаже. Люди, оставив огромный холл, сбились в большую группу у стенда, рассказывающего о красоте Приморья, и шепотом обсуждали неясное для Моисея событие. Рядом красовалась фотография странной горы, походившей на прическу ирокеза. Склон одной стороны горы покрыт каменной грядой, другая затянута густым зеленым лесом. То была гора Ливадийская, по старинному названию — Пидан.