Тайна Ольги Чеховой - [26]

Другая версия бегства из России будущей звезды немецкого кино вообще не упоминает австро-венгерского военнопленного Ференца Яроши. Согласно ей, Оленька выехала за рубеж на шесть недель, получив выездную визу из рук самой Надежды Крупской, и отправилась в Ригу, а оттуда в Берлин. Кольцо с бриллиантом она якобы умело зашила в подкладку обыкновенного демисезонного пальто.

Дальше идет получивший широкое распространение рассказ о жившей в Берлине подруге детства Вильме, явившейся на берлинский вокзал Альтхаузен встречать Оленьку, но не узнавшей ее из-за пухового платка и валенок. То есть Оленька, по этой версии, приехала не в демисезонном пальто через Ригу, а в валенках через Вену, позабыв по дороге бедного покинутого австро-венгерского военнопленного Ференца Яроши, имя которого больше никогда нигде не упоминается.

Оленька

Оленька очень кстати вспомнила, что Вильма после первой революции уехала со своими родителями в Германию вслед за двоюродным братом царя, носившим титул великого князя. Потом в России случилась вторая революция, затем в Германии третья, и рухнул весь привычный уклад жизни, в котором Оленьке была предначертана прямая светлая дорога под стать ее красоте и воспитанию. Даже унизительное крушение ее брака с гениальным Мишей точно вписалось в крушение всего окружающего мира.

Два года Оленька училась искусству выживания, она почти умерла от отчаяния, голода и холода, но вышла из этого ада закаленной, как керамическая скульптура после обжига в гончарной печи — ее можно было разбить только кузнечным молотом, да и то сплеча. Эта новая Оленька вспомнила свою школьную подругу Вильму без всякого сентимента, ее не умиляли картинки их наивных игр в Царском Селе, ее интересовала только польза, которую можно извлечь из их детской дружбы.

Досыта настрадавшись от прелестей российской разрухи, она твердо решила покинуть Россию, но понимала, что ей будет непросто найти точку опоры в чужой стране. Тут-то ей и пригодилась Вильма. Остается только догадываться, как Оленьке удалось сообщить ей не только дату своего приезда, но также номер поезда и вагона, — что и говорить, в Оленькиных историях много загадочного.

Факт состоит в том, что, несмотря на валенки и пуховый платок, Вильма узнала Оленьку, когда та сдернула платок со своей золотой головки, и была донельзя рада — она нисколько не ожесточилась за прошедшие годы, ее жизнь и после трех революций сложилась счастливо. Отец был придворным парикмахером двоюродного брата императора, с которым он уехал за границу, а тот и в Берлине жил на широкую ногу, оставаясь единственным оставшимся в живых принцем Романовым.

Вильма была потрясена измученным видом Оленьки и захотела сразу познакомить ее с прелестями новой жизни. Прямо с вокзала она повезла подругу в свое любимое кафе-кондитерскую, где напоила ее несчетным количеством кофе с пирожными. Истощенный организм Оленьки не смог справиться с излишествами ее первого берлинского пира, и она провела несколько дней в постели, изрыгая то, что не смогла переварить. По какому адресу находилась эта постель, установить невозможно, ясно только, что Оленька сняла себе комнату в пансионе на Висбаденерштрассе только на пятый день после приезда. Вильма объяснила ей, что почти все русские эмигранты в Берлине снимают номера в пансионах — так выходит экономней. Она с мамой, папой и младшей сестрой тоже жили в дешевом пансионе на Висбаденерштрассе по соседству с дорогим пансионом на Рюдесхаймерплац, который снимал великий князь со своей семьей.

В тот же пятый день верная Вильма повела подругу к знакомому ювелиру продавать бриллиантовое кольцо. После недолгой торговли Оленьке удалось получить за него сумму, правда, намного меньшую, чем она ожидала, но все же это были приличные деньги, на которые она планировала прожить некоторое время. Первым делом с деньгами, вырученными за кольцо, Ольга поспешила в магазин модной одежды, где купила себе пару приличных платьев и туфли, после чего прямо там выбросила валенки. Если принять версию, что валенки на ней были.

Теперь ей нужно было думать, чем заняться, чтобы достойно обеспечить себя. Оленька не умела ничего. Заботясь о ее воспитании, родители не предполагали, что красавице-дочери придется самой зарабатывать на жизнь, тем более на чужбине. Художницей стать Оленька даже не пыталась, она знала цену своим способностям. Торговать своей красотой, как тогда было принято в Берлине, и думать не могла. Что же ей оставалось? Пожалуй, она для начала могла бы учить детей рисованию и лепке, недаром же она закончила художественную школу.

Искать работу нужно было срочно, с учетом платы за пансион денег было в обрез. Ольга попросила подругу познакомить ее с семьей патрона отца Вильмы в надежде, что кому-то из его детей и племянников понадобится учительница рисования. Та задумалась, как бы сделать это поделикатнее, поскольку прямого доступа к великому князю она не имела, отец не разрешал.

Решение пришло неожиданно и просто. Как раз началась золотая берлинская осень, особенно красивая на Рюдерс-хаймерплац, словно специально созданным для того, чтобы им любовались. Там для этого собрано было все: скульптуры, фонтаны, романтические развалины и цветочные клумбы. И поэтому великий князь, привыкший к пышным семейным празднествам, задумал провести день рождения своей младшей дочери на открытом воздухе на самой красивой площади района. Это давало ему возможность пригласить на торжество всю берлинскую русскую знать, чего нельзя сделать в стенах пансиона.