– Мы увидимся завтра?
– Я обещал твоему отцу присматривать за тобой, – напомнил ей он, поцеловал ее в обе щеки и открыл дверь. – Запри за мной.
Гэбриэл лихо отсалютовала.
– Есть, сэр.
В течение беспокойной ночи Гэбриэл думала о том, что Адам, вероятно, ждал какой-то реакции на свое неожиданное признание. Но какой именно? Она ужасно хотела, чтобы его ухаживание пришло к своему естественному завершению. Однако значило ли это, что она влюблена в него? Его общество стало нравиться ей в такой степени, что она очень скучала без него и была просто счастлива работать как проклятая, реставрируя его картину. Проблема состояла ВТОМ, что отсутствовал эталон, которым она могла бы измерить свои чувства. Поскольку Гэбриэл никогда не была влюблена, ей трудно было судить о том, были ли ее ответные чувства чем-то большим, нежели естественной реакцией на очень привлекательного мужчину.
На следующий день ей удалось пообщаться с Адамом только по телефону. Время летело быстро, пока Гэбриэл трудилась над картиной. Уэйн и Эдди с радостью поработали лишний час, но все равно вечер тянулся нескончаемо после того, как «харлей-дэвидсон» с ревом унесся по дороге и в «Хэйуордз-Фарм» воцарилась глубокая тишина. Гэбриэл хотела съездить в Пеннингтон в кино, но перспектива возвращаться одной в мрачный старый дом пугала ее. Гэбриэл оказалась совершенно не подготовленной к охватившему ее разочарованию, когда Адам не сделал попытки монополизировать ее свободное время. Такова была награда за то, что она не ответила на сказанные им слова любви. Если он действительно впервые говорил их женщине, то они заслуживали более теплого приема. За неимением других занятий Гэбриэл долго разговаривала по телефону с родителями и кое с кем из своих лондонских друзей. Адам позвонил в начале одиннадцатого.
– Ну, наконец, – сказал он, когда она ответила. – С кем это ты весь вечер разговаривала?
Гэбриэл объяснила.
– А как поживает моя красавица?
Прилив радости мгновенно сменился отливом, когда она поняла, что он имеет в виду Генриетту.
– Выглядит симпатично. Завтра начну покрывать лаком…
– Завтра суббота. Я обещал Гарри позаботиться о том, чтобы в выходные ты отдыхала.
– У меня и в мыслях нет вынуждать тебя нарушить обещание, – сказала она, помолчав. – Ладно, беру выходной.
– 3aвтра я какое-то время буду занят на фирме, но, если ты приедешь в Пеннингтон, мы могли бы вместе поесть, а потом я показал бы тебе лоты, которые мы выставляем на аукцион. Или у тебя есть какие-то свои планы?
В планах Гэбриэл на субботу стояло нанести на портрет первый слой лака, потом поработать в паре со стиральной машиной и съездить в супермаркет, чтобы сделать запас продуктов на предстоящую неделю.
– Ничего такого, чего нельзя отменить, – сказала она, и ее настроение сразу засверкало всеми цветами радуги.
– Тогда приезжай на фирму к часу дня.
– Адам? Ты все еще на меня сердишься?
– Я не сержусь, Гэбриэл, – сказал он наконец после такого долгого молчания, что она подумала, не прервалась ли связь.
– Или обижен?
– Уж не хочешь ли ты поцеловать меня, чтобы обида прошла?
– Может быть.
– Я напомню тебе об этом, – пообещал Адам таким тоном, что у нее по телу поползли мурашки.
– Значит, до завтра.
– Проверь свои засовы и сигнализацию, пока разговариваешь со мной.
– Уже выполняю, сэр, – ответила она и отправилась к двери, одновременно продолжая разговор.
– Теперь запрись у себя в спальне.
– Не пойдет. Я собираюсь сделать сэндвич и немного посмотреть телевизор и только потом пойду спать.
– Позвони мне, когда уже будешь в постели.
На следующий день утро было прохладным и облачным, но Гэбриэл проснулась с ощущением тепла от предвкушения праздника. После завтрака она побаловала себя тем, что долго читала, лежа в ванне, а потом не торопясь занималась волосами.
Она надела джинсы и приталенную белую рубашку, взяла бледно-розовый жакет, проверила всю сигнализацию, забросила в машину желтый плащ на случай и отправилась в Пеннингтон.
Гэбриэл поставила машину у супермаркета, сделала покупки и потом пошла пешком к «Аукционному дому Дайзарта». Как она слышала от Адама, в эпоху Регентства, когда Пеннингтон был модным курортом, этот дом был частной резиденцией. Сейчас расположенная рядом неработающая часовня была частью помещений фирмы и использовалась под общие аукционы. Но предстоящий аукцион должен был состояться в раскошном главном зале, где выставлялись на продажу мебель и произведения изобразительного искусства.
Гэбриэл направили в офис Адама, на второй этаж. Когда она заглянула в дверь, он с радостной улыбкой выскочил из-за письменного стола, заключил ее в объятия и поцеловал таким долгим поцелуем, что под конец ее щеки запылали ярким румянцем.
– Ты опоздала, – упрекнул он ее.
– Ничуть. Я приехала рано.
Адам взглянул на часы.
– Да, действительно. Но я соскучился по тебе. Похоже, моя попытка обуздать тебя подействовала на меня самого гораздо больше, чем на тебя.
Она прищурилась.
– Обуздать меня?
– Вчера я воздержался от встречи с тобой, потому что надеялся, что мое отсутствие сделает твое сердце более любящим. – Он ласково коснулся ее пылающей щеки. – Моя уловка сработала?
