– Когда я ее красил, то на половине дела испугался: мне показалось, будто этот цвет настолько все подавляет, что…
– Так вы сами красили спальню?
Он гордо посмотрел на нее.
– Я сам покрасил весь дом. Хотите верьте, хотите нет, но мои руки привычны к тяжелому труду. Даже если я Дайзарт из «Фрайарз-Вуд» в четвертом поколении, я все равно чертовски много работаю, потому что хочу быть уверен, что смогу жить здесь и потом, когда унаследую все это. – Его лицо помрачнело. – Мои сестры никак не хотят смириться с тем, что наши родители смертны и придет день, когда их не станет.
– Я могу это понять, – сказала Гэбриэл, зябко поведя плечами. – Я была поспешна в своих умозаключениях относительно вас, Адам, прошу меня простить.
Он посмотрел ей в глаза.
– Что ж, начнем все сначала, Гэбриэл Бретт?
– Бессмысленно ссориться, если мы будем видеться чуть ли не каждый день, пока я не закончу реставрацию вашей картины.
– А что будет потом? – спросил он. – Вернетесь на городской асфальт?
Она пожала плечами.
– У меня есть и другая работа, не забывайте. Когда закончу вашу картину, возьмусь за следующую.
– Прекрасно. Это значит, что вам придется остаться, пока все не закончите.
– Я останусь до тех пор, пока не буду убеждена, что отец полностью выздоровел и может справляться без посторонней помощи.
– Тогда я надеюсь, что Гарри даст себе побольше времени на выздоровление, – улыбнулся Адам, погом вдруг нахмурился. – Но как это отразится на вашей собственной работе?
– Я уволилась. В качестве причины ухода сослалась на болезнь отца, но вообще-то мне пора двигаться дальше. – Гэбриэл философски усмехнулась. – Может даже, решу завести собственное дело. У меня масса связей. Джереми до сих пор вел со мной дела через фирму, но, вероятно, согласится и на непосредственные деловые отношения, если я начну работать самостоятельно.
– Вы с ним это еще не обсуждали?
– Нет. Он в Штатах. Скажу ему, когда он вернется на этой неделе.
– И сразу же примчится, чтобы увидеться с вами?
– Думаю, он будет ждать, когда я примчусь к нему.
– Тогда он дурак, – сказал Адам и встал. – Кофе хотите?
– Да, с удовольствием. – Она взглянула на часы. – Хотя мне не хотелось бы очень задерживаться…
– Вы устали?
– Нет. Но я предпочла бы вернуться засветло.
– В таком случае, – сказал Адам, – я отвезу вас прямо сейчас, и кофе приготовите вы.
– Прекрасная мысль, – сказала она и улыбнулась ему. – Боитесь, как бы кто не украл Генриетту? Мне кажется, вы в нее влюбились, Адам Дайзарт.
Он засмеялся и взял ключи от машины.
– Лучший способ поддерживать романтическую связь – это обожать на расстоянии.
– Вы все еще страдаете из-за Деллы?
– Нисколько. – Адам проводил ее до выхода, запер дверь и открыл перед ней пассажирскую дверцу. – Я почти ни разу не вспомнил о Делле с тех пор, как нашел картину. И вас, – подчеркнуто добавил он.
Когда они приехали, в доме было уже темно.
– Обычно в это время я включаю свет во всем доме, – сказала она как бы мимоходом, – так что обождите минутку.
Адам заглянул в темный вестибюль.
– Я думаю, что мне надо пойти с вами.
Он стал спускаться следом за ней по ступеням, каждая из которых издавала громкий скрип под его весом.
– Шумное у вас здесь местечко. Не мешают вам спать этот скрип и стон по ночам?
– Есть немножко, – призналась она.
Адам присел на край стола и стал смотреть, как она готовит кофе.
– У меня дома тоже есть балки, но они не в такой степени стереофоничны, как ваши. Видимо, не такие древние.
– Некоторые части этого дома существуют с семнадцатого века, – сказала Гэбриэл. – Здесь я чувствую себя нормально только на кухне. Другого уюта здесь маловато, мебели нет почти никакой. Не знаю, как с этим мирится папа.
– Может, Гарри просто привык. Он говорил мне, что вырос здесь.
Она кивнула.
– Тетя Лотти взяла его к себе, когда ему было восемь лет, – после того, как утонули его родители.
– Несчастный случай во время прогулки на яхте?
– Нет. У бабушки во время купания в море свело судорогой ногу. Дедушка попытался спасти ее, но оба погибли.
Адам выдвинул для нее стул, а сам уселся напротив. Его лицо хранило серьезное выражение.
– Печальная история.
– Да, и мне не стоило заговаривать об этом, – с чувством сказала она, но потом улыбнулась. – Хорошо, что мне осталось жить здесь в одиночестве еще только две-три недели. Мой радиоприемник отлично глушит неприятные звуковые эффекты.
– А у вас есть к нему батарейки на тот случай, если отключат электричество?
Гэбриэл в ужасе посмотрела на него.
– Я об этом не подумала. Завтра вечером, когда закончу работу, обязательно куплю.
– А как у вас со свечами, факелами и тому подобным?
– Этого добра много, – заверила она его, улыбаясь. – Но с вашей стороны было очень любезно подумать об этом.
– Вопреки вашему мнению обо мне, я могу быть очень и очень любезным, – с нажимом сказал Адам.
Она с любопытством воззрилась на него.
– Для меня вообще тайна, почему такой завидный во всех отношениях жених, как вы, Адам Дайзарт, до сих пор остается невостребованным.
– То же самое я могу сказать и о вас, мисс Бретт, – отпарировал он. – В вашей жизни до Джереми наверняка были и другие мужчины.
– Один или двое, – скромненько сказала она, и Адам засмеялся.
