– Нет. Ваша работа не хуже работы Гарри, Гэбриэл. И он первый подтвердил бы это.
– Но он необъективен!
Гэбриэл приехала в «Хэйуордз-Фарм» две недели тому назад, намереваясь провести с отцом лишь выходные. Когда он заболел, она осталась – не только присмотреть за больным отцом, но и за его бизнесом и самой выполнить срочную работу. Сегодняшняя поездка была первым настоящим развлечением, которое она себе позволила с момента приезда. И, по мере того как Адам вез ее по залитой солнцем сельской местности, она начала расслабляться.
– Я подумал, нам надо перекусить пораньше, по дороге к Херефорду, – сказал он. – А потом отправимся разнюхивать.
– Куда именно?
– Потерпите, скоро узнаете. – Он самодовольно усмехнулся. – Вчера на меня снизошло наитие, и я последовал ему. А сегодня вы увидите результаты. Но позже.
– Вы всегда такой зануда? – осведомилась она.
– Это мой способ подогревать в вас интерес. Вероятно, ваш торговец произведениями искусства развлекает вас изысканными занятиями. А моя игра – это ленч в пабе и поездка за тайной.
Адам не был лихачом, как ожидала Гэбриэл, когда увидела его машину. Он ехал с такой скоростью, которая позволяла ей любоваться окрестностями. Джереми в тех редких случаях, когда вывозил ее за город, не давал ей такого шанса. Оказываясь за пределами Лондона, он, несмотря на некую томность в манерах, тут же ставил себе целью домчаться до места назначения на предельной скорости.
Вскоре Адам свернул на узкую второстепенную дорогу, которая привела их к гостинице, прятавшейся в лощине.
– Ленч, – объявил Адам, остановившись на парковочной площадке, где уже стояло большое для такого уединенного места количество машин.
– Какое очаровательное место, – сказала Гэбриэл, выбираясь из машины. – Но тут тьма народу. Нам повезет, если для нас найдется столик.
– Я заказал, – просто сказал Адам.
– Ну, конечно же, – засмеялась она и увидела ответный всплеск у него в глазах. – Что?
– Вам надо почаще смеяться.
– Последнее время мне было как-то не до смеха, Адам.
Он открыл перед ней дверь в битком набитый, шумный бар.
Пока их провожали к столику в углу зала, откуда был виден расположенный за домом сад, Адам бросил на нее испытующий взгляд, но никак не прокомментировал ее реплику и только после того, как им подали напитки и они сделали заказ, вернулся к разговору на эту тему:
– Значит, я вам не понравился не только из-за своих наглых требований внеочередного обслуживания?
– Не только.
Гэбриэл отпила фруктового сока с содовой из своего бокала. Сегодня на Адаме были белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и слегка помявшиеся в дороге легкие брюки цвета хаки. Загорелый, бодрый и особенно привлекательный.
– У меня такое чувство, словно вы рассматриваете меня под одним из ваших увеличительных стекол, – сухо сказал он. – Скажите же мне, почему у меня не было никаких шансов.
– Я была сыта вами по горло уже с тринадцати лет, – честно ответила она. – В тот единственный раз, когда мы встретились и познакомились, вы вели себя со мной отвратительно.
– А, так вот в чем дело. – Он усмехнулся. – Я просто стеснялся.
– Ничего подобного. Я была толстая и прыщавая.
– Я думал, что встречу мальчишку. Почему-то Гарри никогда не говорил, что его Гэбриэл – девчонка!
Она засмеялась.
– Поэтому вы быстренько проглотили обед, который отец для нас приготовил, и смылись на велосипеде при первой же возможности.
– Вы меня до смерти напугали. Ни слова не сказали, а только сидели и смотрели так, словно собирались пырнуть меня хлебным ножом, – ответил он.
– В тот день я дико злилась, потому что вы жили в Пеннингтоне, а я уже нет. Потом я стала злиться при одном упоминании вашего имени, потому что с тех пор папа без умолку говорил о вас все время, когда я приезжала к нему на каникулы.
– А мне ваш отец рассказывал о вас. Но в том возрасте я не интересовался девочками – ни толстыми, ни тонкими, вообще никакими, так что не очень прислушивался к его словам. – Адам сделал несколько глотков пива и с усмешкой посмотрел на нее. – Вообще-то, Гэбриэл Бретт, я заинтересовался вами, когда Гарри рассказал мне, что вы унаследовали его мастерство.
Она обреченно кивнула.
– Другие мужчины воспевают мои глаза, а вас возбуждает мое умение работать с растворителями!
– Глаза мне тоже нравятся, как и другие ваши достоинства, – сказал Адам и прямо взглянул на нее. – Неужели вы серьезно думаете, что Гарри ценит меня больше, чем вас, Гэбриэл?
– Нет, я так не думаю. По крайней мере сейчас. Но тогда, когда меня терзали подростковые страхи, я именно так и считала. – Она отвернулась и посмотрела в окно на красивый сад. – Я страшно переживала из-за времени, которое он уделял вам, и из-за бесконечных рассказов о таланте этого дайзартовского вундеркинда к вынюхиванию находок. Вот почему я так злилась в тот день. Как и вы, я не люблю делиться.
Адам кивнул.
– В семестре или в четверти я старался как можно чаще заходить к вашему отцу в мастерскую, но все каникулы – и школьные, и университетские – я проводил, работая на «Дайзартс». Начиная с самого низа. И не считал эту работу лишением. Мне все это ужасно нравилось, даже переноска тяжестей. Но больше всего я любил ездить на распродажи старинных вещей с отцом или рыться самостоятельно в каждом заштатном магазинчике подержанных вещей в радиусе, который расширился, когда я сменил велосипед на старый драндулет.
