Тайна Оболенского университета - [98]

По залу разнесся клик ликования. Я снова пробежалась взглядом по присутствующим. Их было куда больше, чем преподавателей и обслуги в Оболенке. Мне хотелось найти Смирнова, вот только не представляла, как это сделать. Рассуждая логически, Дима поступил бы так же, как и я – не стал бы привлекать к себе внимания и стоял где-нибудь в сторонке. Нужно искать среди тех, кто, как и я, укрылся в задней части зала дальше от всех остальных.

– Восславим новых членов общества! – прокричал глашатай, так я назвала человека, повторяющего за красным плащом, а я не сомневалась, что именно его слова он и передает. – Вославим Оболенское общество.

Зал снова ликовал, кто-то захлопал, другие ограничились радостными возгласами. Я опять стала всматриваться в присутствующих, пока не заметила человека, стоявшего у противоположной стены. В отличие от остальных, он не кричал и не скандировал, а вел себя тихо. Слишком тихо для подобного мероприятия.

Он словно почувствовал на себе мой взгляд и поднял глаза. В полумраке зала было сложно их рассмотреть, только мерцающие огни свечей отражались маленьким золотистым пламенем в его зрачках, но я не сомневалась, что это именно Дима. Он еле заметно покачал головой, давая понять, что узнал меня. Видимо, его взгляд наметан лучше моего.

– Мы, как опытные кукловоды, должны разыгрывать спектакль жизни, – продолжил пафосную речь красного плаща глашатай. – В наших руках миропорядок! Ка-ло-ка-га-тия!

– Ка-ло-ка-га-тия! – скандировала публика.

Я снова нашла взглядом Смирнова, он пробирался ко мне, стараясь при этом не привлекать к себе лишнего внимания. Мне не терпелось, чтобы он скорее оказался рядом. Ненормальные оболенцы пугали, какой бы смелой я ни притворялась, на деле безумно боялась.

– А сейчас мы проверим, как мастер справился со своим заданием! Насладимся экзаменом любви.

Я перевела взгляд на глашатая, а он посмотрел на красного плаща. Красный плащ поднялся со своего трона, зловеще возвышаясь над остальными, и махнул рукой куда-то в сторону, после чего раздалась громкая барабанная дробь. Оболенцы громко заулюлюкали, некоторые даже стали выкрикивать что-то ободряющее. Они в нетерпении ждали, но чего?

Тяжелый занавес из темно-красного бархата раскрылся, и в зал вошли три человека в таких же черных плащах, но без масок. Их головы в огромных капюшонах были опущены, и я не могла понять, кто это был.

Я снова оглянулась в поисках Димы, но не смогла понять, где он. Меня окружали одинаковые маски, и все они неотрывно смотрели в сторону вошедшей троицы. Я последовала их примеру и увидела, как эти трое подошли к столу, а глашатай поочередно дал им в руки бокалы с темной жидкостью.

– Жрицы любви, испейте кровь жертвенника! – громко произнес глашатай.

Троица стала жадно осушать бокалы. Капюшон одной из них спал, и я увидела Аню Фролову с параллельного курса. Из-за шума никто не услышал, как я негромко вскрикнула. Фролова, я не могла поверить глазам. Неужели и она?! Кто же тогда оставшиеся двое? К ним подошел человек с подносом, и троица поставила на него пустые бокалы. Все это время я не сводила взгляда с Ани, что-то в ней меня настораживало. Какая-то странная отрешенность.

– Готовьте их! – приказал глашатай, и несколько человек подошло к троице…

С них сняли плащи, и я была готова провалиться на месте, когда увидела, кто скрывался под черным одеянием. Кроме Ани, здесь стояли Позднякова Марина и… моя Аринка! Девушки были совершенно обнажены, но не смущались этого. Один из людей, что раздевал девчонок, достал из-под стола большой серебристый ларец и открыл его. Трое других в это время ласкали нагие девичьи тела. Из последних сил я сдерживалась, чтобы не броситься на того, кто лапал мою лучшую подругу. Он трогал ее в самых интимных местах, а Ринка запрокинула голову и сладостно застонала. То же происходило с Фроловой и Поздняковой. Теперь не оставалось сомнений, что все трое были одурманены. Мне не было видно их глаз, но, могла поклясться, зрачки у них неестественно расширены.

Я снова стала высматривать среди людей в масках Диму, но никак не могла понять, где он. Сейчас, как никогда, он был мне нужен. Надо было спасать мою подругу, но в одиночку это невозможно. Кто-то справа от меня закопошился, и я повернулась в надежде, что это Смирнов, но вместо него увидела отвратительную картину: этот оболенец распахнул плащ и, не сводя глаз с обнаженных девушек, никого не стесняясь, стал себя удовлетворять. Он негромко постанывал, резво водя рукой вверх-вниз по эрегированному органу. Я отодвинулась от него и снова посмотрела на одурманенных студенток. Девушек больше не ласкали, и они покорно стояли, пока один из оболенцев кистью смазывал их соски чем-то наподобие крема. Стоило ему нанести это средство на грудь, как горошины сосков неестественно набухали, но это, судя по всему, не доставляло девчонкам дискомфорта, а наоборот приносило удовольствие.

Как только с этой странной процедурой было покончено, всем троим помогли подняться на стол, и они тут же стали целовать и ласкать друг друга. От этого к горлу подступила тошнота, и я с трудом ее подавила. Было противно видеть, как Ринка губами спускалась от шеи к груди Марины и жадно припадала к ее огромному раздутому соску, Анька сделала тоже самое, но только подбираясь снизу от живота Поздняковой.