Тайна Оболенского университета - [82]

– Слабо верится, – хмыкнула я.

– Да, но тут у нас нет доказательств, – развел руками Смирнов, – он не сознался ни в чем, что бы могло нам помочь. Про то, что Петя говорил о профессоре Радзинском, Фомин как будто бы не помнит. Он заявил, что это был бред сумасшедшего, а рассказы Авилова настолько бессвязными, что он не придал им значения.

– Но ведь ты мчался сюда не затем, чтобы сказать о том, что ничего не узнал у Фомина? Что-то тебе удалось нарыть? – предположила я и по искре в глазах Смирнова поняла, что попала в точку.

– Когда я понял, что из Фомина мы мало что вытянем, я распорядился отправить его на полиграф, – довольно заявил Дима, но не спешил продолжить, желая подогреть мой интерес.

– И?..

– Я решил проверить на нем твое предположение о тайном обществе Оболенки и спросил, является ли он его членом. Парень ответил отрицательно, как и на вопрос, знает ли он, кто носит черные плащи и белые маски. А вот детектор лжи показал, что Фомин врет.

– И что будет дальше? – заволновалась я и даже не заметила, как закусила губу, пока не поймала на себе заинтересованный Димин взгляд.

– Его будут судить за причастность к смерти Лядова, но вполне могут оправдать при хорошей защите, – ответил Смирнов, разглядывая мои губы.

– И что тогда? Он же может тебя раскрыть!

– Нет, меня он не видел. Я следил за допросом через стекло. А на полиграфе передавал вопросы через Лариску, – ответил он как-то неожиданно тепло выделяя имя.

– Лариска – это кто? – неожиданно для себя спросила я.

– Моя подруга. Лариса Маркова.

– Она – твоя напарница?

– Ты пересмотрела американских фильмов про полицейских? – усмехнулся Индюк. – Нет, Лариска коллега и моя близкая подруга.

Дима так тепло отзывался о своей коллеге, что я засомневалась, что их «близкая дружба» всего лишь дружба. Неприятное чувство ревности сдавило грудную клетку, и захотелось подробнее расспросить Смирнова про девушку. Заочно я уже невзлюбила эту Маркову.

– Если Фомина оправдают, то он расскажет, что ФСБ интересовалось загадочными смертями Авилова, Лядова и Радзинского, – размышляла вслух я.

– Он и так расскажет. Уверен, что у тех, кто стоит за всеми преступлениями, есть возможность поддерживать связь с Фоминым. Но так мы сможем на них выйти.

– Использовать его как приманку? – догадалась я.

– Именно, – подтвердил Индюк, довольно похлопав меня по плечу.

– Это рискованно.

– Это дело в принципе рискованно. И, раз уж мы об этом, то, думаю, пора раскрыть свои карты и поделиться тем, что нам известно. В Москве мы говорили, но ни ты, ни я не рассказали всего, что знаем, так?

– Да… – протянула я, думая с чего начать, ведь не все услышанное понравится Индюку. – Ты первый.

– Хорошо, – согласился Смирнов.

Дима подробно рассказал о расследовании взрыва в Марракеше, о том, как вышел на Шеллара, Серова, Ремизову и Селезневу. Но оказалось, что это только верхушка айсберга. Преподаватели Оболенки имели прямое отношение к государственным переворотам в ряде стран третьего мира и, что самое любопытное, тех стран, на территории которых ведется добыча полезных ископаемых. Как предположил Смирнов, наши профессора оказывали содействие оппозиционным силам в обмен на разрешение покупки мест разработок. Постепенно Оболенский Университет монополизировал важные природные месторождения или же различными способами получал процент от продажи ресурсов благодаря тайным правительственным советникам. Смирнов выяснил, что во всех развитых странах, которые покупали ресурсы через Оболенку, в правительственной верхушке сидят люди, прямо относящиеся к нашему Университету! С такими средствами и возможностями человек, стоящий за всеми этими махинациями, получает практически неограниченную власть, вплоть до возможности развязать третью мировую войну.

Дима с грустью добавил, что в его управлении сочли столь глобальные планы Оболенки надуманными. Хотя Индюку и поручили это расследование, в ФСБ не оценили всей серьезности ситуации. На их взгляд, это всего лишь дело о правительственных хищениях, с которым и следует разобраться Смирнову. Я была единственной, кто не просто поверил в Димину теорию, но и сам пришел к выводу о чем-то куда более серьезном, нежели простое воровство. Теперь я понимала, что Индюк действительно хотел моей помощи не столько как напарника, а как человека, который бы поддержал его устремления, не считая при этом сумасшедшим.

– Дим, ты говорил, что мой папа, возможно, с ними связан. Прямых доказательств у тебя нет?

– Нет. Профессор Ланской не имел никаких активов или дополнительного заработка. Проверив его по всем каналам, мы пришли к выводу, что он был простым преподавателем.

– Но ты не уверен, ведь так?

– Да.

– Это как-то связано с тем его студентом, что погиб в Италии? Я не забыла твой допрос, когда мы ужинали у папы.

– Евгений Макеев, – уточнил Дима. – Он был студентом профессора Ланского, после окончания Оболенки добился высокого поста в правительстве, а далее был направлен в Италию как советник посла. Как ты знаешь, полезные ископаемые в Италии практически не добывают, и эта страна вынуждена вести их закупки. Например, нефть, которая есть в Италии, может удовлетворять запросы страны лишь на два процента.