Тайна нагой незнакомки - [14]

— А я бы сказал. Еще несколько секунд — и она набросилась бы на вас как голодный тигр.

Я пожал плечами, гадая, окажется ли Джейк Мэннинг таким же чокнутым, какой, по-своему, была Кара.

— Ну, в таком случае, — отозвался я, едва выдавив улыбку, — мне пришлось бы искать убежище на лестнице.

— Там бы вы оказались в ещё меньшей безопасности! Что она учудила?

— Ничего, насколько я могу судить.

— Да?

— Скажите, вы знакомы с человеком по имени Эрнест Грир? — спросил я без предупреждения.

— Да, я знаю Эрни. А что?

— Вы его хорошо знаете?

— Мы знакомы всю жизнь. Что случилось?

— Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Это надолго?

— Трудно сказать.

Он взглянул на часы.

— Мне надо быть на работе около четырех. Мы не могли бы побеседовать за чашкой кофе?

— Очень хорошо. И я бы не отказался.

— Ну и отлично. — и с этими словами он проводил меня в небольшую кухоньку. — Ну, так что стряслось с Эрни Гриром?

Я сел за белый эмалированный стол и стал следить за его действиями. Он насыпал растворимый кофе в две чашки, потом добавил горячей воды из крана и энергично размешал.

— Когда вы с ним виделись в последний раз?

— Вопросы будете задавать только вы — мне? — спросил он, чуть улыбнувшись, поставил обе чашки на стол и сел напротив меня.

— В общем, скорее так.

— Ясно. Кофе не слишком крепкий?

— Нормальный.

— Сливки, сахар?

— Не надо, спасибо.

— Так, дайте-ка я прикину. Вроде бы, с неделю назад.

— Вы с Гриром близкие друзья?

Он отпил кофе.

— Раньше были. А в последнее время… Понимаете, Эрни несколько лет уже не живет в Нью-Йорке. Так что очень близкими друзьями трудно назвать людей, которые видятся только изредка.

— Насколько мне известно, он жил в Чикаго.

— Да?

— А он вам разве не говорил?

— Нет.

— Это довольно странно — вам не кажется?

Он кивнул.

— Вообще-то странно. Но Эрни во многом вел себя довольно странно.

— Не уточните, в чем именно?

— Ну, во-первых, он стал напускать на себя такую таинственность. За последние три-четыре года мы с ним виделись раз восемь или десять. И он ни разу ни словом не обмолвился, чем занимается. Ну, чем зарабатывает на жизнь, где пропадал все это время… Вот такая таинственность. Он обычно сваливается как снег на голову, заводит разговоры о старом добром времени и исчезает. И потом мы с ним можем не видеться месяцами.

— Вы сказали, что он в течение нескольких лет отсутствовал в Нью-Йорке?

— Да, он уехал года четыре назад.

Я вынул записную книжку.

— Его семья все ещё здесь?

— У него никого нет. Отец умер десять лет назад. А потом его мать уехала куда-то на Запад. Я не знаю, где она теперь. Эрни мне как-то сказал, что она ни разу ему не написала, и он уже не надеется получить от неё весточку.

— Другие родственники есть?

— По-моему нет. Во всяком случае, Эрни никогда ни о ком не говорил.

— А что вы можете сказать про его друзей, приятелей, знакомых?

— Насколько мне известно, я единственный.

— Вы не знаете, где он остановился в Нью-Йорке?

— Нет.

— Вы его спрашивали об этом?

— Да.

Я отпил ещё кофе.

— Вам не кажется, что он слишком уж таинственный тип?

Мэннинг кивнул.

— Мне все это было не по душе. У меня такое ощущение, что… А ладно, не стоит.

— Да, так какое ощущение?

— Что он в чем-то замешан. Не знаю, как это выразить. Ну понимаете, просто у него всегда денег куры не клюют, а такое впечатление, что он нигде не работает.

— Вы хотите сказать, что он занимается темными делишками?

— Я этого не говорил, мистер Селби.

— Но вы ведь думаете, что это возможно.

Мэннинг нахмурился и молча стал водить чашкой по блюдцу.

— Мне представляется, тут должно же быть некое объяснение. Почему он делают такую страшную тайну из своей жизни? Ну например, почему он не хочет сказать человеку, с которым он знаком с пеленок, в каком отеле он остановился?

Я стал озираться в поисках пепельницы, увидел её около раковины и, поднявшись, пошел за ней.

— Извините, — проговорил Мэннинг, когда я вернулся. — Не догадался принести.

Я стряхнул пепел и отпил из чашки.

— Вы знали, что Грир — сутенер?

Глазки Мэннинга, притаившиеся за толстыми стеклами очков, быстро заморгали.

— Сутенер? — недоверчиво переспросил он. — Эрни Грир?

— Это для вас новость?

— Разумеется. Я не верю.

— Но ведь у вас сложилось впечатление, что он занимается чем-то противозаконным. Так?

— Я просто сказал… — начал он, но осекся и кивнул. — Да!

— Он не говорил вам, что у него неприятности? — спросил я. — Вы не знаете, он не мог приехать в Нью-Йорк, спасаясь от чего-то?

Он покачал головой.

— Эрни никогда мне не говорил, что у него какие-то неприятности. Правда, он выглядел довольно-таки озабоченным — что-то его беспокоило. Нет беспокоило — не то слово. Он был немного замкнут. Казалось, его все время мучила какая-то мысль.

— Но он вам хотя бы не намекал, что это может быть?

— Нет, — твердо сказал Мэннинг. — Я однажды попытался как бы невзначай вывести его на разговор об этом, но он только разозлился. Больше я этого предмета не касался.

— Вы не знаете, какая у него машина?

— "Кадиллак", как правило.

— Как правило?

— Ну да. Он берет машины напрокат. Он мне не раз говорил, что иметь собственный автомобиль — страшная морока.

Я вспомнил, что «линкольн», в котором мы нашли тело Грира, не был взят напрокат.