Тайна музея восковых фигур - [14]

— А кто, кроме вас, знал об этом новом аттракционе? — спросил Карриган, однако, как мне показалось, без всякого интереса.

— Мой помощник, управляющий Паркер. Чарлз Паркер. Но ведь вы же знаете — он брат моей жены и имеет доступ к сейфу, так же как и я. Нет, он тут совершенно ни при чем!

— Ну хорошо. Оставим содержимое сейфа в покое. Скажите, вы когда-нибудь доверяли ключи от сейфа покойному Монтеро?

— Да. И очень часто. Всегда, когда я работал в музее только утром, а после обеда меня заменял Чарли… То есть я имею в виду мистера Паркера. Обычно я передавал ему ключи через Монтеро.

— Об этом кто-нибудь знал?

Губинер пожал плечами.

— Мы не делали из этого секрета. Бедняге Монти мы очень доверяли. Но вы понимаете, Карриган, — он многозначительно посмотрел на меня, — мне кажется, что вся загвоздка в охоте за заявкой на патент нового аттракциона. Это потрясет весь Нью-Йорк, всю Америку! Да что говорить — вы сами скоро увидите и поймете, что здесь пахнет миллионами…

— Возможно, возможно. Скажите, Губинер, а почему вы никогда не доверяли ключ от сейфа вашей кассирше, мисс… как ее там?

— Мисс Паризини? — Губинер задумался. — Не знаю, Карриган… Не люблю я ее почему-то. Я взял ее на работу по настоянию жены. Эта итальянка не то родственница, не то подруга ее портнихи.

Карриган вел допрос как-то вяло. Он ничего не записывал, не расспрашивал подробности, а лишь рассеянно листал свой блокнот, без всякой системы перескакивая с одной темы на другую.

— Скажите, Губинер, давно ли работал у вас этот мексиканец?

Хозяин музея вздохнул.

— Через два месяца исполнилось бы ровно пятнадцать лет. О, это была великолепная пара! Работа знаменитого Джузеппе Фраскини…

Он полез во внутренний карман своего огромного пиджака и, не переставая разговаривать, достал плотный пакет, перевязанный золотистой тесьмой.

— Вчера я копался в старых бумагах и случайно нашел вот это. Взгляните, вам несомненно будет интересно! — И с видом человека, делающего щедрый подарок, он пододвинул пакет мне.

Я кивнул на Карригана, но тот не проявлял к бумагам ни малейшего интереса. Он снял очки и стал сосредоточенно протирать стекла, показывая этим, что не собирается нам мешать. Губинер развязал пакет. Там были фотоснимки, путеводитель по музею и несколько исписанных на машинке листов бумаги.

— Путеводитель содержит полное описание всех экспонатов музея. Это безусловно должно вам пригодиться, Мак Алистер, — доверительно заговорил Губинер. — Здесь вы найдете снимки некоторых знаменитых на весь мир восковых фигур и отдельных тематических групп. Имейте в виду: я никогда до сих пор не давал этот материал в газету…

Перебирая фотографии, я обратил внимание на потрепанный снимок, где был изображен вход в музей с улицы. По обеим сторонам раскрытых дверей стояли два человека, одетые в совершенно одинаковые костюмы мексиканских наездников: узкие, в обтяжку брюки, расшитые замысловатым рисунком короткие куртки и огромные широкополые шляпы. Один из них был, очевидно, Монтеро.

— Который? — спросил я.

— Не знаю! — весело воскликнул Губинер. — Хоть убейте! Этот снимок ведь сделан тринадцать лет назад. В ту пору я их просто не мог отличить друг от друга. Дивная работа! Посетители даже заключали между собой пари… Но и сам Монти, надо отдать ему справедливость, имел душу настоящего артиста. Вы знаете, в жаркие дни беднягу прошибал пот. Тогда… Нет, вы себе не представляете, что он придумал, этот парень! Стал опрыскивать лицо куклы из пульверизатора! Понимаете? Стоят два совершенно одинаковых человека, оба потеют… О, ему доставляло настоящее удовольствие, когда его путали с куклой. А как он ухаживал за ней! Ну, буквально, как за человеком. Причесывал ее, сшил ей специальный чехол, сдувал с нее каждую пылинку. Помню, однажды нацепил ей такую же траурную повязку, как и сам носил…

— Разве он стоял снаружи? — перебил Карриган.

Оказывается, он все время заглядывал через мое плечо.

— Да, по вечерам, когда не было солнца Лет пять назад он перебрался наверх. Там… прохладнее.

— А какой у него был характер, у вашего мексиканца? — вяло спросил полицейский инспектор, поглядывая на часы.

— О, это был скрытный человек и, пожалуй, мрачный и раздражительный. Казалось, будто над ним постоянно тяготеет какая-то тайна. Но он был мне предан. Это вне всякого сомнения. И я его тоже очень ценил.

Карриган обратился ко мне:

— Может быть, вы хотите что-нибудь спросить, Мак Алистер?

Я, кажется, смутился.

— Да… — произнес я неуверенно и, прочистив горло, продолжал: — Я хотел спросить… То есть, мне кажется, что было бы очень интересно хотя бы приблизительно знать, что представляет собой ваш… э… новый аттракцион и кто ваши конкуренты… Вы не думаете, мистер Карриган, что это могло бы пролить некоторый свет на преступление?

— Возможно, — ответил Карриган с большой готовностью. — Но, боюсь, мистер Губинер не захочет нам в этом помочь… Не так ли, Губинер?

— Видите ли, Карриган, — Губинер говорил тем искренним, чуть снисходительным тоном, которым разговаривают опытные бизнесмены, когда во что бы то ни стало хотят заключить сделку, — я вам могу назвать масштабы нового аттракциона. Могу, разумеется, по секрету, назвать моих возможных конкурентов. Но, извините меня, вы требуете от меня невозможного. Да, да! Спросите, если хотите, писателя Мак Алистера, имеет ли право литератор скрывать сюжет своей книги накануне ее издания?