Тайна - [16]

К небольшому чистенькому поселку Светлана подступала с трех сторон тайга. Больница, куда поместили пострадавших от цунами, тоже оказалась чистой и даже уютной.

В травматологической палате Каштан лежал один. Здесь стояла другая койка, но она пока пустовала.

Полину поместили в кабинет врача, а дочь ее Лену определили в дом к сестре-хозяйке.

Слух вернулся к Каштану довольно быстро.

Как ни досадовал Каштан, что злой рок вновь загнал его в больницу, приходилось пока мириться с этим. К тому же после нескольких недель пребывания здесь он почувствовал потребность поразмышлять в тиши и покое над некоторыми странностями его нынешнего бытия. Часами лежал он и думал о причудах судьбы.

Прежде всего он не мог уразуметь, каким образом ему удалось выйти живым из этой немыслимой передряги? Почему его не скрутило в ледяной воде? Откуда вдруг взялись силы для безнадежного заплыва? Непонятно. Загадочно.

Но этого мало. Уже здесь, в Светлановской больнице, по прошествии месяца, он почувствовал, что исчезло ставшее привычным, мерзкое ощущение немощи, которое так изнуряло его раньше.

Появился аппетит. Когда поднимался и бродил по палате, ноги уже не дрожали по-стариковски. И он не задыхался, как прежде, от напряжения. К тому же Каштан пополнел.

Он удивлялся — куда смотрят бациллы, превратившие его легкие в решето? Уж слишком неожиданно столкнула его жизнь с этой непостижимой загадкой.

А другой загадкой была Полина.

Почти месяц ее мучили жестокий кашель и высокая температура. Но едва лишь состояние Полины улучшилось, как она стала наведываться в палату к Каштану.

Его смущало трогательное и робкое внимание этой подавленной горем женщины. Полина приходила, садилась на постель и подолгу молча смотрела на него.

Странен был этот взгляд. В нем угадывалась не только тоска и горечь, но и нежность.

Каштан понимал, что Полина испытывает естественное чувство благодарности к человеку, ее спасшему. Но его натура отчаянно сопротивлялась любому проявлению такой признательности. И когда Полипа, упрекая за го, что небрит, ласково проводила пальцами по его щеке, Каштану становилось не по себе.

Болезнь вымотала Полину. Однако на осунувшемся лице еще огромнее казались ее серые глаза. И даже в мешковатом больничном халате, с распущенными по плечам шелковистыми волосами, была Полина привлекательна и женственна. Каштану не доводилось, пожалуй, встречать женщину, которую бы природа так же щедро одарила и обаянием и красотой. Но это отпугивало его и стесняло.

Каштану все более становилось ясно, что развитие его болезни приостановлено. Хотя он не мог взять в толк, каким образом это произошло. В памяти вновь всплыло старинное выражение «Тайна сия велика есть». Только на этот раз оно приобретало совсем иной смысл.

Глянув как-то на Каштана, Полина удивленно сказала:

— А ты, оказывается, видный мужчина, Юра. А ведь похож был на старика. Сейчас выпрямился и стал вдруг статным, пригожим парнем.

Полина раздобыла ножницы и довольно сносно подстригла его. Она подарила Каштану бритвенный прибор и мягко, но настойчиво попросила ежедневно бриться.

Через несколько дней, удовлетворенно разглядывая его. она сказала:

— А ведь тебе, Юра, пошло на пользу это купание.

Это был единственный случай, когда Полина упомянула о происшедшем. Раньше она ни слова не говорила ни о гибели мужа, ни о своем спасении.

Впрочем, как-то произошел нелепый разговор, даже ре разговор, а обмен репликами. Полина заметила, что Каштан украдкой любуется ее волосами, и тихо спросила:

— Удивляешься, что не выдрал их, когда тащил меня за волосы к берегу?

Он смутился и буркнул:

— Простите.

— За что? — удивилась Полина.

— За то, что поступил тогда варварски.

— Ты это серьезно?

В глазах ее словно вспыхнул свет. Полина смотрела на Юрия так, что его взяла оторопь, и он отвел взгляд.

Непонятные складывались отношения. Непонятные.

Полина называла его на «ты», а он ее на «вы». Она продолжала неназойливо, но упорно опекать Каштана. А его чем дальше, тем сильнее мучила такая опека, потому что с каждым днем сильнее захватывало обаяние этой женщины.

Но если бы даже Каштан был здоровым, крепким мужчиной, свободным в своих поступках, то и в этом случае напрочь исключался для него любой намек на какое-то сближение. Тут сама жизнь поставила неодолимую преграду.

На глазах у Каштана произошла трагедия. Видение погибающего мужа Полины до сих пор преследовало его.

Он пытался избегать Полину. Но как это сделаешь в больнице? Она приходила к нему, пленительно женственная, излучающая теплоту и добросердечность. Рука не поднималась оттолкнуть ее, язык не поворачивался нагрубить ей.

Однажды, соблазненный ясной весенней погодой, Каштан вышел на больничную веранду. Он зажмурился от ослепительного солнечного света, вдохнул с наслаждением таежный воздух. И долго стоял, задумчиво глядя на лесные дали и видимый отсюда кусочек синего морского пространства.

Подошла Полина, положила руку ему на плечо. Молча стояла совсем близко. От легкого, едва ощутимого прикосновения женщины чаще заколотилось сердце. Стараясь унять дрожь в голосе, Каштан спросил Полину о Леночке.

Она негромко проговорила: