Тайна Медонского леса - [15]

– Скажи им, что мы просим сведений насчет состоятельности и благонадежности некоего Викарио Пильвейра, вексель которого предлагается нам в уплату.

Вот ответ, данный кассиром банкирской конторы Солимана Нурредена в виде справки: «Подпись Викарио Пильвейра не имеет никакого значения. Это третий поручитель по векселям Карлеваля, выданным на имя Буа-Репона. Наша контора имеет этих векселей на двенадцать тысяч франков, и все они не оплачены. Карлеваль объявлен на бирже не состоятельным. Местожительство Викарио неизвестно».

– Ну, что ты скажешь насчет всего этого, дружок Фрике? – победоносным тоном спросил Николь.

– Конечно, сведения эти могут пригодиться, но все же этого еще слишком мало, мосье Николь.

– Фрике! Мы с тобой разыграли сцену с обойщиком не хуже актеров «Комеди Франсез».

– Чудак этот Ревершен. Да! А что же наш студент, мосье Николь?

– Альфонс Геден?.. Пока еще не приходил.

– У этого голыша, конечно, куча кредиторов, его и не заманишь к поверенному по судебным тяжебным делам!

– Постой, постой!.. Он, кажется, публикуется в какой-то газете!

– Да, он пишет в «Нувель де Пари».

– А ведь мы можем извлечь из этого немалую пользу, дружок Фрике.

– Какую?

– А вот поживешь – узнаешь. Теперь нам необходимо прежде всего разыскать этого Викарио Пильвейра… Собирайся-ка опять на охоту!

– Ну, теперь, по крайней мере, знаю, где не надо искать этого гуся, – сказал гамен.

– Где же это? – полюбопытствовал Николь.

– Понятно, между порядочными и честными людьми ему не место.

С большим аппетитом пообедали в этот день наши приятели.

VIII Разные известия

Поль Медерик просматривал за завтраком утренние газеты. Перелистывая «Фигаро», он остановился на следующих строках, помещенных в отделе разных известий.

«Париж – город удивительный. В нем ежедневно совершаются драмы, перед которыми бледнеют произведения современных романистов. Недаром сказал Бальзак: „Каждая улица Парижа имеет свой роман“. Но теперь романы с улиц перемещаются в лес. Весь город говорит о смерти заезжего американца, который прямо с пароходной пристани отправился в Медонский лес и там застрелился. Все свое состояние он оставил молодому студенту, который не знал даже, что самоубийца его родственник. Узнал же он это от одного стряпчего, которому покойный поручил исполнить свою последнюю волю».

– Это еще что такое? – сказал себе Медерик. – Человек, умерший в Медонском лесу… Мне сдается, что это противник Марсьяка.

Он отправился к Викарио, который жил в гостинице по улице Лафайетт, а придя, положил перед ним газету. Испанец пожал плечами и улыбнулся.

– Напрасная тревога, – сказал он Медерику. – Известие это принадлежит, конечно, к разряду тех, которые вы называете…

– Вы думаете, что это ловко пущенная утка?

– Конечно.

– Однако, любезнейший Викарио, нам с вами хорошо известно, что в информации есть значительная доля правды.

– Появление этих строк в столбцах «Фигаро» служит тому доказательством. Только, переходя из уст в уста, истина была искажена и изукрашена небывалыми подробностями. Да и к тому же вам давно известно, что противник Марсьяка оправился от полученной раны и уехал из Парижа. Я вам говорил об этом, по крайней мере, десять раз, а вы все рисуете какие-то беды и опасности.

– Вам сообщил все эти подробности Марсьяк, не так ли?

– Да, он писал мне из Лондона.

– Из Лондона?

– Да. Вот подлинные слова его последнего письма: «Извещаю вас, друг мой, что человек этот не умер. Спасенный от смерти моими стараниями, он выехал из Парижа через три дня после дуэли. Но, несмотря на это, я, опасаясь полиции, решил прокатиться в Лондон, взглянуть, так ли густы туманы его, как прежде. Я увожу с собой Сусанну. Примите уверение и проч.». Удивляюсь только, для чего заставляете вы меня повторять вам одно и то же двадцать раз! – пожал он плечами.

– Да-а, любезный Викарио, скажу вам только одно: больше никогда в жизни не вмешивайте меня в свои ссоры и не зовите секундантом, – ответил Медерик.

– Не сердитесь на нас и не мучьте себя понапрасну, – засмеялся испанец.

Но Медерик не успокоился, он отправился в редакцию «Фигаро», где его приняли как старого приятеля, так как прежде он был ее сотрудником.

– Я пришел просить у вас маленькой услуги… – начал он. – Меня очень интересует известие о самоубийстве в Медонском лесу, и я желал бы узнать, из какого источника почерпнули вы его? Можете вы сообщить мне это?

– С удовольствием. Если факт этот вымышленный, редакция, конечно, не скроет этого от вас; если же он действительно верен, вам придется справиться о нем в полицейской префектуре. Все известия подобного рода доставляются нам полицией.

Медерик зашел и в префектуру. Там ему сообщили, «что в Медонском лесу, в течение уже трех месяцев, не было ни убийства, ни самоубийства и что известие, помещенное в „Фигаро“, не имеет никакого серьезного основания».

– Из этого следует только то, что и самому префекту доставлены неверные сведения. Я сам знаю больше него.

Но вечером Медерик получил записку от одного из редакторов «Фигаро», в которой тот сообщал ему, что известие о самоубийстве в Медонском лесу заимствовано из газеты «Нувель де Пари».