Тайна Магдалины - [17]

— Все ли видения случались с женщинами?

— Ой, да. Я забыла этот момент. Когда Марию видели одну, насколько я знаю, это всегда происходило с женщиной. Когда она появлялась вместе с Иисусом, это видели и мужчины, и женщины. Но все-таки очень редко она являлась мужчинам. Или, возможно, они ее видели, но думаю, мужчины менее склонны рассказывать об этом публично.

— Понимаю, — кивнула Морин. — Рейчел, насколько отчетливо вы видели Марию? Я имею в виду, вы могли бы подробно описать ее лицо?

Рейчел продолжала улыбаться той блаженной улыбкой, которая странным образом успокаивающе, действовала на Морин. Разговаривать с кем-то о видениях так, как будто это была самая естественная вещь в мире, удивительным образом заставляло Морин чувствовать себя в безопасности. По крайней мере, если она — чокнутая, то находится в довольно приятной компании.

— Я могу сделать лучше, чем просто описать ее лицо. Идите сюда.

Рейчел мягко взяла Морин под руку и повела ее в глубь магазина. Она показала на стену за кассой, но глаза Морин уже обнаружили портрет. На картине, написанной масляными красками, была изображена женщина с золотисто-каштановыми волосами, необычайно прекрасным лицом и удивительными зеленовато-карими глазами.

Рейчел внимательно наблюдала за реакцией Морин и ждала, что она скажет. Ждать пришлось бы долго. Морин лишилась дара речи.

Рейчел спокойно предположила:

— Вижу, вы уже встречались.

Как бы ни была ошеломлена Морин, стоя перед картиной, еще больше ее потрясло то, что произошло дальше. После первого момента шока она задрожала и разразилась горькими рыданиями.

Она стояла там и плакала, минуту или две. Рыдания, сотрясавшие ее маленькое тело первые несколько секунд, перешли в более тихие всхлипывания. Морин чувствовала ужасное горе, глубокую и сильную боль, но сомневалась, что это ее собственное страдание. Как будто она переживала боль, которую испытывала женщина на портрете. Но потом все изменилось; после первого потока слез она почувствовала облегчение, боль отступила. Картина стала своего рода подтверждением; она сделала женщину, появлявшуюся в видениях, реальной.

Женщина из видений оказалась Марией Магдалиной.

Рейчел была настолько добра, что заварила немного травяного чая в задней комнате магазина. Она позволила Морин посидеть одной на маленьком складе. В магазин зашла молодая пара, разыскивающая книги по астрологии, и Рейчел выскользнула, чтобы помочь им. Морин сидела за маленьким столиком в задней комнате, прихлебывая чай из ромашки и надеясь, что заявление на коробке с чаем — «успокаивает нервы» — не просто рекламный трюк.

Когда Рейчел закончила свои дела, она вернулась к Морин.

— Вы в порядке?

Морин кивнула и сделала еще глоток.

— Сейчас хорошо, спасибо. Извините, пожалуйста, за мой срыв, я, просто… это вы нарисовали?

Рейчел кивнула.

— Художественные способности передаются у нас в семье по наследству. Моя бабушка — скульптор; она несколько раз лепила Марию из глины. Я часто спрашивала себя, почему Мария является именно нам — не потому ли, что мы можем тем или иным образом изобразить ее.

— Или потому, что художественные натуры более открыты, — вслух подумала Морин. — Что-то, связанное с правым полушарием мозга?

— Возможно. Я думаю, здесь, во всяком случае, есть и то, и другое. Но я скажу вам кое-что еще. Я всем сердцем верю: Мария хочет, чтобы ее услышали. За последние десять лет ее явления в Маклине участились. Она буквально преследовала меня весь прошлый год, и я нарисовала ее, чтобы обрести некоторый покой. Как только портрет был закончен и выставлен, я смогла снова спокойно спать. И действительно, с тех пор я ее не видела.

Поздно вечером, вернувшись в свой номер в отеле, Морин плеснула красного вина в стакан и уставилась на него отсутствующим взглядом. Она включила телевизор и настроилась на кабельный канал, с трудом пытаясь не принимать близко к сердцу высказывания ультраконсервативного гостя ток-шоу. Внешне казавшаяся сильной, Морин ненавидела любое противостояние. Даже мысль о том, что они могут обсуждать ее книгу, причиняла ей боль. Как будто наблюдаешь за ужасным дорожным происшествием — и все-таки она не могла оторвать глаз, неважно, насколько малоприятным было зрелище.

Рьяный ведущий обратился к своему уважаемому гостю со следующим вопросом:

— Не является ли это еще одной попыткой в длинной череде выпадов против Церкви?

Надпись «Епископ Магнус О’Коннор» появилась на экране под морщинистым лицом разгневанного церковника, когда он начал отвечать с явным ирландским акцентом:

— Конечно. Столетиями мы подвергаемся клеветническим нападкам со стороны испорченных личностей, которые пытаются разрушить веру миллионов ради своих собственных корыстных целей. Этим экстремистки настроенным феминисткам надо принять тот факт, что все признанные апостолы были мужчинами.

Морин капитулировала. Хватит с нее на сегодня — уж больно длинным и насыщенным был день. Нажав на кнопку пульта, она заставила церковника замолчать, желая, чтобы это можно было так же легко сделать в реальной жизни.

— Да пошли вы, ваше святейшество, — пробормотала она, падая в кровать.