Тайна леса Рамбуйе - [14]

Куда их везли? В Ливан? В Конго? На Мадагаскар? Никто не знал. Месяцы муштры, проведенные в казармах Обаньи, непроницаемость офицеров, ни разу не снизошедших до непринужденной беседы с солдатами, наложили на легионеров свою печать. Они ни о чем не спрашивали и, как их учили, были готовы ко всему.

Клод уже знал многих из своего отряда — арабы, югославы, турки, но больше было немцев и французов. Крутые жизненные судьбы привели разных людей из разных стран в одно общее убежище — в легион. И о чудо! Из разноязыкого, разноплеменного конгломерата озлобленных жизнью неудачников был создан монолит — молниеносная ударная сила, которая, словно ртутный кинжал, должна безошибочно поражать цель.

Самолеты французских ВВС летели всю ночь. Восход солнца, показавшегося из-за спектрального горизонта, легионеры увидели в иллюминаторы. Но солнце вдруг пропало в облаках, и самолеты стали снижаться. Все, кто мог, приникли к стеклам: внизу, насколько хватало взгляда, расстилалась обугленная вековым зноем пустыня. Кое-где рыжие возвышенности. Кое-где желтыми заплатами песок.

«Зеленые береты» высадились в Чаде. Многие из них ничего о стране не знали, даже не слышали, что она есть. Клод припомнил телевизионные передачи и репортажи в иллюстрированных журналах, в которых рассказывалось о французских войсках, оставшихся в Чаде после независимости. Он вспомнил и о том, что уже много лет в этой стране идет гражданская война, то утихая, то вспыхивая.

Прибывшим в Чад легионерам никто, конечно же, не собирался разъяснять обстановку и то, на чьей стороне им предстояло воевать. Однако из разговоров офицеров с встречавшими их представителями французской военной миссии Клод понял, что одна из враждующих группировок, которую поддерживает Париж, терпит поражение, и легионеров прислали на подмогу… Всплыло где-то прочитанное: Чад для Франции идеальная стратегическая база в самом сердце Африки, и потеря его означала бы утрату контроля над всем континентом.

Было начало сентября. Сухая жара раскаленным утюгом проглаживала плечи и спины и, как прикладом, била в затылок, если долго оставаться на солнце. Под палящим зноем приходилось быть постоянно — затаившись за каменным укрытием, прильнув к биноклю, всматриваясь в однообразный ландшафт.

Война шла странная. Заброшенные в пустыню европейцы воевали со здешними хозяевами-кочевниками. У племен были свои счеты друг с другом, и если бы не французские войска, расквартированные в столице и окрестностях, то объединившиеся против непопулярного правительства племена давно бы одержали победу или, возможно, договорились бы между собой, придя к компромиссу.

Легионерам приказали отбросить наступающих на Нджамену мятежников по всему периметру фронта. Нджамена была хорошо укреплена, снабжалась всем необходимым по воздуху, и французские регулярные части могли легко выполнить свою миссию. Но высшие власти почему-то задействовали легионеров.

Проснувшись от пронизывающего холода, который по ночам сменяет в Сахаре дикую жару, Клод долго не мог уснуть. И мысли роем надоедливых мух кружились над превратностью его судьбы.

«Как нелепо, нескладно и нелогично сложилась жизнь, — рассуждал он, кутаясь в одеяло. — То меня стремительно несло вверх — к благополучию, к славе. То вдруг какая-то сила швырнула вниз, почти на самое дно… С какой стати я здесь — среди угрюмых парней, в пустыне, с оружием? Что со мной происходит?»

Не представляя еще, как можно выкарабкаться из чуждой ему среды, он знал, что сделать это необходимо, что из него никогда не получится «железный робот».

В ту ночь не спалось. Клод спустился с нар, накинул куртку и вышел из казармы. Было тихо и холодно. Сладко пахло гниющими плодами манго. Падая с высоких деревьев, перезрелые плоды разбивались о сухую землю, гнили, источая приторный аромат.

Клод встал под дерево. Не замечая его, неподалеку остановились два крепко подвыпивших офицера из легиона. Обойдя, наверное, все здешние бары, они были в приподнятом настроении, когда и спать еще не хочется, и деть себя некуда.

— Ты видел этих здешних белоручек, наших дорогих соотечественников, видел? — настойчиво тормошил один другого. — На что они способны? Эти регулярные части, ну, скажи — на что? Ты видел их там, в баре «Попугай»? Когда я заказал бутылку виски, как они переглянулись! Шокированы, а? Сучьи дети! А для настоящего дела пригласили все-таки нас, верно?

— Верно.

— Да разве таким кустарям доверят важное дело? Нет! Нам, но не им, поручена операция устрашения. Мы и будем наводить страх и ужас. И, вот увидишь, мы отобьем охоту у кочевников приближаться к их собственной столице.

Так Клод узнал, в чем его миссия в этой стране.

В каждом взводе было 19 «биомов» (то есть двое солдат, которые действуют вместе, сообща). Командиром у Клода был лейтенант Дард, его заместителем корсиканец сержант Гарини. Командира не любили за высокомерие и боялись за жестокость. У легионеров между тем были и свои кумиры из офицеров, но эти солдатские идолы, в отличие от Дарда, по своим манерам приближались к рядовой массе. Один мог приподнять за бампер «джип» и держать, пока не поменяют колесо. Его уважали за силу. Другой любую свою мысль выражал исключительно отборнейшими ругательствами. И его чтили — «за образованность». Лейтенант Дард ничем таким не выделялся, был болезненно самолюбив и всячески подчеркивал свое превосходство над рядовыми. Да и с высшими чинами вел себя сдержанно и холодно, как бы давая понять, что их тоже в грош не ставит, но вынужден считаться.