Тайна кровавой руки. Приключения Фрица Стагарта - [2]
— Я послан наблюдать за тем, чтобы никто не входил в комнату, — сказал он. — Прокурорский надзор хочет произвести еще раз осмотр всего дома.
— Но вы не будете иметь ничего против того, чтобы я осмотрел квартиру? — проговорил Стагарт.
— Конечно нет, граф, — ответил полицейский, который знал моего друга еще в то время, когда он и не думал о том, что будет вести такую ожесточенную борьбу с врагами общества. — Если вам угодно, то я сам проведу вас по комнатам. Я уже осмотрел весь дом.
— Я был бы вам очень обязан, — произнес Стагарт.
Полицейский открыл дверь в комнату, у которой он стоял.
— Это ванная, — объявил он.
Мы вошли в довольно маленькую комнату, превращенную, очевидно, очень давно в ванную, так как в новых домах такие ванные уже больше не устраиваются.
Справа от двери помещалась ванна, за ней большая старинная печь. Против нее у противоположной стены — стол, на котором находились зеркало, щетка и гребенка. Между печью и столом было окно с решеткой.
— Ванны, очевидно, убитый не брал.
— Совершенно верно, — ответил полицейский. — Вот это-то самое загадочное во всем деле и доказывает, что преступление в данном случае маловероятно.
Стагарт сунул руки в печь.
— Она полна золы, — заметил полицейский комиссар.
— Да, — проговорил Стагарт. — Она еще теплая.
— Странная мысль таким образом лишить себя жизни, — продолжал комиссар.
— Вы не верите в преступление? — спросил мой друг.
Комиссар задумчиво покачал головой.
— Верить, граф, не значит знать. Если бы имели перед собою преступление, то была бы хоть какая-нибудь улика. Но ведь нет ничего, ни даже малейшего указания на это. По-моему, мы имеем дело с самоубийством, правда, с совершенно необыкновенным. Мне совершенно непонятно, как человек мог залезть в печку и решиться на такое самоубийство.
— Мне это тоже непонятно, — проговорил с саркастической усмешкой Стагарт.
— Нужно иметь громадную силу воли, чтобы лечь в печку на горящие угли.
Стагарт ничего не ответил.
Он подробно осмотрел все находившиеся в ванной предметы и подошел к маленькому столу, на котором находились зеркало, гребенка и щетка.
— Вы не нашли ничего необычайного в этом зеркале? — спросил он после некоторой паузы.
— Нет. Я его подробно не осматривал, — ответил комиссар.
Стагарт указал на край зеркала около золотой его рамы.
Я увидел, что в этом месте зеркало немного потускнело.
Комиссар подошел к столу и покачал головой.
— Зеркало потускнело, — проговорил он.
— Вы ошибаетесь, — ответил мой друг. — Это зола. Очевидно, к зеркалу прикасались пальцем, на котором была зола.
Стагарт поднес лупу к отпечатку пальца, долго и внимательно осматривал его и затем передал лупу полицейскому комиссару.
— Вы правы! Ей Богу, вы правы! — воскликнул тот с живостью. — Ведь это совершенно неожиданный след.
— Я тоже так думаю, — сказал мой друг. — Нельзя предположить, чтобы Мазингер вышел из печки и схватился рукой за это зеркало. Также невероятно, чтобы он, прежде чем решиться на самоубийство, положил руку в золу и затем схватился за зеркало.
Стагарт перевернул зеркало.
На оборотной стороне ясно были видны следы остальных четырех пальцев.
— Все-таки я ничего не могу понять, — проговорил, качая головой, комиссар.
— О, это очень просто, — объяснил Стагарт с небрежной улыбкой. — Я предполагаю, что лицо, принимавшее участие в этом необычайном деле, сунуло левую руку в золу. Как и почему, это нам нужно еще выяснить. Прежде чем уйти из ванной, оно инстинктивно, по привычке, посмотрелось в зеркало. Благодаря неосторожности этого человека, схватившегося рукой за зеркало и оставившего поэтому следы пальцев, мы можем заключить, что он любит смотреться в зеркало.
С этими словами он взял в руку гребенку и стал ее рассматривать в лупу. Затем он схватил щетку и проделал с ней то же самое.
— Я был бы крайне удивлен, если бы это лицо не оставило еще каких-нибудь следов, — продолжал он скорее про себя, чем обращаясь к нам.
Щеки его горели от волнения.
— Вот, ты видишь, — обратился он затем ко мне, показывая на свет два волоса, вытащенные из щетины гребня, — что я поставил совершенно правильный диагноз. Лицо это любит прифрантиться. Видишь, оно не могло удержаться, чтобы не пригладить щеткой свои волосы.
— Какого цвета волосы покойного? — спросил он комиссара, который внимал ему с возраставшим удивлением и не мог произнести ни слова.
— У него черные волосы, — ответил он.
— Нет, здесь, у меня, — продолжал мой друг, — два волоса совершенно разных цветов. Один белокурый, а другой черный. Так как у матери Мазингера седые волосы, то очень странно, откуда появился этот светлый волос.
Он осторожно спрятал волосы в свой бумажник.
— Это второе указание, которое значительно облегчает нашу задачу.
— Но ведь это — это удивительно! Поразительно! — вырвалось у полицейского комиссара. — Вы великий мастер, граф. Я не думаю, чтобы какому-нибудь полицейскому пришло в голову осмотреть эту щетку.
— Когда борешься с людьми, необходимо не опасаться их хитрости, а рассчитывать на их слабости, которые являются нашими союзниками. А тщеславие, франтовство, является одной из главных слабостей человека.
Он подал мне знак, и я вынул маленькую фотографическую камеру, которую мы всегда носили с собой, так как она уже не раз оказывала нам неоценимые услуги.
Сыщик-аристократ граф Фриц Стагарт неустанно путешествует по миру в поисках приключений. В арсенале этого популярного соперника Шерлока Холмса начала XX в. — не только несметное богатство, неустрашимость и ловкость, револьверы и винтовки, но также аналитический склад ума и «математический» подход к раскрытию преступлений. Книга публикуется по изданию 1906 г. (СПб., книгоизд. «Поучение» (Г. Кнох), 1906) в соответствии с современными нормами орфографии и пунктуации и с исправлением наиболее явных опечаток.
Четвертый том собрания сочинений Буало-Нарсежака отмечен ярким и не совсем обычным для этих авторов романом «Разгадка шарады — человек». Роман удостоен Гран-при за лучшее произведение «черного юмора». Не свойственная творчеству Буало-Нарсежака фантастическая канва романа на поверку оказывается лишь удобной рамкой для политической и социальной сатиры. Вошедший в 4 том роман «Убийство на расстоянии», если можно так выразиться, написан Буало-Нарсежаком по заказу парижского издателя Альбера Пигасса, предложившего своим «домашним авторам» написать небольшое произведение, полностью отвечающее требованиям, предъявляемым к книгам, составившим сборник «Маска».
В канун Рождества один из гостей, заменивший отсутствующего хозяина старого английского замка Хэлстон-Мэнор, рассказывает скептически настроенной компании историю о привидении… или почти о привидениях.
«Однажды утром, когда мы с женой сидели за завтраком, служанка принесла телеграмму. Телеграмма была от Шерлока Холмса, в ней говорилось…».
В сборник «Черная книга» вошли популярные и лубочные «ужасные», оккультные и приключенческие произведения — от книжек первой половины и конца XIX в. до «выпусков» начала XX в. и «дипийского» детектива. Все включенные в книгу произведения переиздаются впервые.
Роман «Застекленная деревня» занимает особое место среди детективов, вошедших в серию. По сути дела, это психологический роман с криминальной подоплекой, в котором описывается своеобразная жизнь традиционной американской глубинки. В сборник также включены рассказы под общим названием «Расследует Эллери Квин», в которых действует уже знакомый читателю знаменитый сыщик-любитель и автор криминальных романов Э. Квин.
В седьмой том «Золотой библиотеки детектива» вошли серия новелл Э. Уоллеса «Сообразительный мистер Ридер» и рассказы Г. К. Честертона («Воскрешение отца Брауна», «Небесная стрела», «Проклятие золотого креста», «Крылатый кинжал», «Призрак Гидеона Уайза», «Собака-прорицатель»).
Забытая книга К. Попова «Виноватые и правые», увидевшая свет в 1871 г., возвращает читателя к истокам русского детектива и новому в ту пору жанру — повествованию о следствии. Рассказы о работе одного из первых судебных следователей на севере Российской империи отличаются живостью изложения и знанием народного быта и нравов, отмечены печатью бесспорного литературного дарования. Книга переиздается впервые почти за 150 лет.
Книга включает весь цикл рассказов о приключениях Шерлока Холмса и доктора Уотсона в Сибири, написанных популярным дореволюционным автором русской «шерлокианы» П. Орловцем. Особый колорит этим рассказам придает сибирская экзотика — золотые прииски, мрачные таежные дебри, зверства беглых каторжников, пьяные загулы взяточников и казнокрадов… Все это было не понаслышке знакомо автору, пересекавшему Сибирь по дороге на фронт русско-японской войны. Публикация «Похождений Шерлока Холмса в Сибири» в серии «Новая шерлокиана» завершает издание всех доступных нам шерлокианских произведений П.
В антологии впервые собрана русская шерлокиана, опубликованная в период с начала XX в. и до Второй мировой войны. В это масштабное по полноте и широте охвата издание включены вольные продолжения и пастиши, пародии и юмористические рассказы, истории о приключениях Шерлока Холмса в городах и весях Российской империи и Советского Союза и статьи критиков и интерпретаторов. Многие произведения переиздаются впервые.
Впервые на русском языке — полный перевод классики детективного жанра, книги М. Ф. Шила «Князь Залесский».Залесский, этот «самый декадентский» литературный детектив, «Шерлок Холмс в доме Эшера», которым восхищался Х. Л. Борхес, проводит свои дни в полуразрушенном аббатстве, в комнате, наполненной реликвиями ушедших веков.Не покидая кушетки, в дурманящем дыму, Залесский — достойный соперник Холмса и Огюста Дюпена — раскрывает таинственные преступления, опираясь на свой громадный интеллект и энциклопедические познания.Но Залесский не просто сыщик-любитель, занятый игрой ума: романтический русский князь, изгнанник и эстет воплощает художника-декадента, каким видел его один из самых заметных авторов викторианской декадентской и фантастической прозы.