Тайна красного чемодана - [8]

– Когда обыкновенно выносят ведро с помоями? – спросил я, подходя к госпоже Монпарно.

Софи бросила на меня изумленный взгляд.

– Что за странный вопрос. Я поспешил извиниться.

– Это имеет очень важное значение. Иначе я не позволил бы себе… – начал я, бросая на нее нежный взгляд.

– Его выносят каждое утро, – простонала госпожа Монпарно.

«Значит, ключ был запрятан злоумышленником сегодня», – мелькнуло у меня в голове.

– Среди ключей, бывших при господине Монпарно, находился ли ключ от квартиры? – снова спросил я.

– Само собой разумеется! – ответила вдова.

– И от сундука тоже?

– Конечно. Он всегда таскал с собой все ключи, – в голосе госпожи Монпарно снова послышалось раздражение. – Да! Нельзя сказать, чтобы я была с ним очень счастлива! И тем не менее я не могу его не оплакивать. Ни одного су!.. Боже мой! Ни одного су!.. Что я буду делать?

Меня мало трогало ее отчаяние, тем более, что Софи не сводила с меня вопросительного взгляда, видимо, ожидая моего заключения.

– Значит, вы предполагаете… – почти прошептала она.

– Да, предполагаю, – глубокомысленно повторил я.

– Что это «одно и то же лицо»?..

– Одно и то же. Никто другой не мог иметь ключей. Среди вещей, найденных при убитом, «он» нашел связку ключей, может быть, записную книжку, в которой упоминалось о сундуке и хранящихся в нем ценностях, вероятно, адрес… Этого было достаточно… «Он» забрался сюда… Подождал, пока вы уйдете… Конечно, надо обладать для этого отчаянной храбростью…

– Вы правы, – задумчиво произнесла Софи, – это вполне правдоподобно.

– Будьте уверены, что это произошло именно так, – подтвердил я. – Нам еще придется повозиться с этим негодяем!

– Повозиться? Почему? Что вы хотели этим сказать? – удивленно воскликнула Софи.

Я не успел ответить. В комнату вошел судебный пристав.

Госпожа Монпарно, снова заливаясь слезами, во что бы то ни стало пожелала обратить его внимание на взорванный сундук. Но судебный пристав деликатно пояснил ей, что это касается комиссара, за которым уже послано, его же обязанность заключается только в наложении печатей и охране имеющегося имущества. Вследствие чего, выразив свое соболезнование по поводу постигшего ее двойного несчастья, он попросил у госпожи Монпарно разрешения задать ей некоторые вопросы. Госпожа Монпарно со свойственной ей практичностью сразу поняла суть дела и поспешила заявить о существовании завещания в ее пользу, добавив при этом, что она не позволит ограбить себя всякого рода жалким родственникам, которые при жизни мужа не переступали порога их дома.

Судебный пристав безропотно покорился ее желанию и, открыв ящик письменного стола, начал искать завещание.

– Я не нахожу никакого завещания, – сказал он после нескольких минут самых добросовестных поисков. – Но позвольте, – добавил он сейчас же, – вот чрезвычайно важная бумага… Страховой полис… Однако! Ого! Это становится интересным. Двести тысяч франков!..

– Двести тысяч франков!.. – задыхаясь от волнения, повторила вдова. Лицо ее покрылось красными пятнами. Она едва стояла на ногах.

– Мой бедный, дорогой муженек! – зарыдала она вдруг. – Застраховать свою жизнь! Какая великодушная мысль!.. Какое благородство!..

Ей даже не могло прийти в голову, что он мог застраховать свою жизнь не в ее пользу. Между тем это было именно так. Я вспомнил слова Кристини и с любопытством следил за разыгрывающейся передо мной драмой. Лицо судебного пристава выражало некоторое смущение.

– Это, действительно, страховой полис и составлен вполне законно, но… – в голосе его послышалось сочувствие, – к сожалению, вы тут ни при чем. Все двести тысяч франков поступают в собственность некой мадемуазель Перанди.

Госпожа Монпарно мгновенно вскочила со стула.

– Софи? – закричала она не своим голосом. Молодая девушка поднялась с места.

– Мне?.. – растерянно произнесла она.

Я был взволнован не менее их. Мне казалось, что на голову свалился какой-то тяжелый камень. Я не мог опомниться. Это была Софи? Софи получала страховую премию!

На самом деле в этом не было ничего удивительного. Вполне естественно, что господин Монпарно, как опекун, захотел обеспечить молодую девушку. Правда, сумма была несколько велика, но если ее давали, почему бы не взять. Меня смущало совсем другое: те таинственные обстоятельства, при которых Софи получала эти деньги, невольное сопоставление только что подписанного полиса и смерти господина Монпарно. На это волей-неволей будет обращено внимание, появятся всевозможные толки. Начало уже положено. Достаточно вспомнить намеки Кристини. Подозрение о самоубийстве снова закралось в мою душу. Бедная Софи!

Но грабеж? Как тогда объяснить этот двойной грабеж? Мне казалось, что я схожу с ума.

В то время, как эти мысли проносились у меня в голове, госпожа Монпарно предавалась самому бурному гневу.

– Негодяйка! Воровка! – кричала она, бросаясь к молодой девушке. – Ты обокрала меня!

– Уведите мадемуазель Перанди! – крикнул мне судебный пристав, стараясь удержать вырывавшуюся от него госпожу Монпарно.

Я взял Софи под руку. Она едва держалась на ногах. Я отвел ее в столовую и усадил в глубокое кресло, где любила отдыхать после обеда страдавшая дурным пищеварением хозяйка дома. Молодая девушка не сопротивлялась. Она едва сознавала то, что происходило вокруг нее.