Тайна кохау ронго-ронго - [18]

Работа Бутинова и Кнорозова была важным вкладом в изучение письма кохау ронго-ронго.

Боливийский археолог и этнограф Ибара Грассо писал, что ныне «в этой столь долго обсуждавшейся тайне письма острова Пасхи мы не видим никакой трудной проблемы: над ней не работали серьезно, и, более того, те немногие, кто пытался что-либо сделать, не имели ясного представления, что это иероглифическое письмо, и поэтому потерпели неудачу. Сейчас исследователи из СССР начали серьезное исследование этой письменности, имея точное представление о том, что это иероглифическое- письмо. Получение окончательных результатов на этом пути — не более чем вопрос времени».

Разумеется, до настоящей расшифровки было далеко: слишком велики трудности, слишком мало знаний о древнем языке имеют ученые всего мира.

И тем не менее в изучении кохау ронго-ронго был сделан большой шаг вперед. Советские ученые не только определили систему письма острова Пасхи и нашли генеалогию. Они сделали также целый ряд смысловых зацепок, позволяющих нам судить,о содержании дощечек, несмотря на то, что мы не можем их читать...

И вдруг в западногерманском журнале «Ураниа» доктор Томас Бартель из Гамбурга объявил, что ему удалось прочесть дощечки! Удача или еще одна сенсация?

Дело в том, что в печати неоднократно уже появлялись заявления о том, что тексты острова Пасхи наконец-то удалось расшифровать. Первым сделал такое заявление еще в прошлом веке, в 1892 г., австралиец А. Кэррол. В текстах кохау ронго-ронго, заявил он, описываются события, происходившие в доколумбовой Южной Америке, откуда прибыли жители острова Пасхи на свою нынешнюю родину.

Однако сообщению Кэррола никто не поверил. Известный лингвист Уильям Черчилль отозвался о нем так: «Чтения, предлагаемые Кэрролом, слишком далеки от того, чтобы быть связными; это сообщение о темных делах, происходивших на склонах Анд. Говоря о принципах чтения текстов, доктор Кэррол уклоняется от самого чтения».

После работы австралийского ученого многочисленные дилетанты громогласно объявляли о том, что им посчастливилось найти ключ к письменам и прочитать кохау ронго-ронго. Но при проверке все эти «чтения» оказывались плодом богатого воображения. Быть может, немецкому ученому, специалисту по Полинезии, все-таки удалось добиться того, чего не смогли сделать дилетанты?

Бартель исходил из того, что знаки кохау ронго-ронго не могут передавать предложение полностью, со всеми его грамматическими частицами. С их помощью записываются основные понятия, а остальное лишь подразумевается. Текст, таким образом, напоминает телеграмму — и дешифровщик такого эмбриописьма должен уже от себя добавлять эти пропущенные подразумеваемые слова, чтобы получить осмысленный текст.

Но как доказать, что подразумевается слово именно то, которое нужно? Не превращается ли тогда дешифровка вообще в ничем недоказуемое толкование отдельных знаков?

Ведь умело добавляя подразумеваемые слова, можно превратить любую бессмыслицу в связанный текст — и какого угодно содержания. Один исследователь вычитает в текстах религиозный гимн, другой — историческую хронику, третий — деловые записи...

Для доказательства своей правды доктор Бартель обратился к архивам монашеского ордена «Братство Святых Сердец». Архив хранится в монастыре Гроттаферраты под Римом, на многие тысячи километров удаленном от острова Рапа-Нуи.

Дело в том, что епископ Жоссан, патриарх острова Таити, тот самый епископ, которому юный Меторо Тауауре «читал дощечки», принадлежал к этому монашескому ордену. Как вы помните, епископ в своей книге об острове Пасхи привел лишь одну из строк, прочитанных Меторо. Все остальные записи «с чтениями Меторо» были утеряны; оставался только каталог знаков, составленный Жоссаном и также опубликованный им. Но ведь его автор сам признавался, что он «не гарантирован от ошибок»: епископ острова Таити не был ни лингвистом, ни палеографом, специалистом в области древних письмен, ни тем более их дешчфровщиком.

Получить подлинные записи Жоссана, а не его каталог издавна было мечтой многих ученых, тщетно пытавшихся прочесть загадочные дощечки. Томас Бартель сумел сделать это (вполне вероятно, что ему помог давний опыт работы в разведке: во время войны Бартель имел отнюдь не мирную профессию этнографа, а сотрудничал в разведке оккупационных войск в Норвегии).

«Чтение таблиц кохау ронго-ронго было бы возможно только в том случае, если бы у нас имелись совершенно точные (или хотя бы такие, какие были у Жоссана) тексты», — писал Борис Кудрявцев, пытаясь проникнуть в тайны загадочных дощечек. С этим мнением молодого исследователя были согласны многие ученые. Записи Жоосана представлялись им той самой долгожданной «билингвой», с помощью которой можно прочесть тексты кохау ронгоронго. Им казалось, что Меторо Тауауре действительно читал дощечки, а епископ Жоссан только сбивал его на толкование отдельных знаков.

Но когда записи Жоссана были найдены, стало ясно, что епископ Таити не виноват: Меторо Тауауре и в самом деле не умел читать.

Те Ранги Хироа писал о пении Меторо так: «Несмотря на то, что его пение преподносилось как дельная композиция, в ней не было связного смысла; по всей видимости, она была сымпровизирована здесь же, на месте, чтобы удовлетворить желание белого человека услышать ритуальное пение по знакам на дощечке. Я сам однажды сымпровизировал песнопение для европейской аудитории, не знавшей языка, растягивая нараспев свое повествование. Ни информатор епископа, ни я не имели ни малейшего желания мистифицировать слушателей, нами обоими руководило желание доставить им удовольствие».