Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию - [176]

. Несмотря на запросы, польской стороне не был открыт доступ к его материалам. Российская сторона обосновала свою позицию тем, что большинство из более чем 180 томов следственного дела, а также постановление о его прекращении содержат гриф секретности.

В письме от 23.11.2005, направленном в польское посольство, российская прокуратура отказалась предоставить постановление об окончании следствия вдове расстрелянного в Катыни польского офицера, а в письме от 18.01.2006 объяснила причины, по которым данный офицер «и другие не могут быть реабилитированы по указанным основаниям». Эта прецедентная позиция опирается на утверждение, что закон «о реабилитации (…) предусматривает реабилитацию лиц, которые были подвергнуты репрессиям по политическим мотивам» (подчеркнуто в оригинале письма). Далее утверждается, что «между тем в ходе предварительного следствия по данному уголовному делу, к сожалению, не было установлено, на основании какой статьи Уголовного кодекса РФ (в редакции 1926 г.) указанные лица были привлечены к уголовной ответственности, поскольку документация была уничтожена».

Позиция Главной военной прокуратуры Российской Федерации находится в отрыве от содержания распоряжения от 05.03.1940, подписанного Сталиным и членами Политбюро ВКП(б), в соответствии с которым было совершено катынское преступление. В распоряжении указано, что поляки, содержащиеся «в лагерях для военнопленных НКВД СССР и в тюрьмах западной области Украины и Белоруссии (…), являются заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю». Поэтому было предложено дела этих «закоренелых, неисправимых врагов советской власти (…)», как «находящихся в лагерях военнопленных 14 700 человек (…), так и дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек (…) рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела». В решении Политбюро было поручено НКВД СССР провести «рассмотрение дел без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения».

Содержание процитированного решения от 05.03.1940 однозначно и вне всякого сомнения указывает, что катынское преступление было актом самых тяжелых политических репрессий. Поэтому аргумент Главной военной прокуратуры Российской Федерации, что для подобного утверждения необходимым является установление, на основании какой статьи российского уголовного кодекса 1926 г. убитые поляки «были привлечены к уголовной ответственности», находится в логическом противоречии с указанным в решении Политбюро способом совершения этого преступления — без предъявления намеченным жертвам каких бы то ни было обвинений, основанных на положениях российского уголовного кодекса, а также без решения об окончании следствия и без обвинительного заключения.

Такая позиция Главной военной прокуратуры Российской Федерации, по сути дела, закрывает дорогу для выработки с прокурорами Института национальной памяти совместных, согласованных определений и правовых оценок катынского преступления. Отказ распространить положения Закона «О реабилитации…» на жертвы катынского преступления и представленное прокуратурой обоснование такой позиции могут быть воприняты как унижение польских жертв и оскорбление чувств живущих членов их семей. Удивительно, что документация российского следствия по катынскому делу 1940 г. остается секретной в 2006 г. Поэтому ИНП обращается к Главной военной прокуратуре Российской Федерации с призывом рассекретить все документы следственного дела, а также завершающее постановление о его прекращении.

В данной ситуации главной целью польского следствия — наряду с выявлением всех живущих членов семей расстрелянных поляков, которым полагается статус пострадавших от катынского преступления, — является формулировка и детальное обоснование оценки этого преступления в исторических и правовых категориях. Для Польши оценка катынского преступления всегда будет критерием правды и доброй воли в польско-российских отношениях.

Д-р Януш Куртыка (Janusz Kurtyka), председатель Института национальной памяти.

Проф. Витольд Кулеша (Witold Kulesza), директор Главной комиссии по расследованию преступлений против польского народа.

Информация о ходе следствия по делу о катынском преступлении [14]

Постановление о начале следствия по делу о катынском преступлении было принято 30.11.2004. Оно основано на обширном правовом анализе фактического состояния дел, принимая во внимание, что данное преступление является военным преступлением, а также преступлением против человечности в его самой тяжелой форме — форме геноцида. Принятию решения о начале польского следствия предшествовало ознакомление с позицией Главной военной прокуратуры Российской Федерации, представленной председателю и прокурорам ИНП во время переговоров в Москве 04.08.2004.

Российская прокуратура не признала представленную директором Главной комиссии уголовно-правовую оценку катынского преступления, аргументируя свою позицию тем, что после 17.09.1939 в советском плену находились 240 тысяч поляков, из которых в соответствии с решением от 5 марта 1940 г., подписанным Сталиным и членами Политбюро, убиты 22 тысячи поляков, то есть такое количество жертв не может служить основанием для уголовно-правовой квалификации преступления как акта геноцида.