Тайна исповеди - [52]
Тут легко запутаться, особенно когда всё на нервах, — к примеру, в бою. Случайных выстрелов было так много, что в какой-то момент в Красной Армии вышел запрет: ни в коем случае не держать патрон в патроннике ТТ, если только ты не собираешься вот прям немедленно выстрелить. А вот и еще одна досадная особенность ТТ, известная и военным ветеранам, и бандитам 90-х — это слабая защелка: бывало, магазин с патронами вероломно вываливался из рукоятки. Короче, ТТ — весьма капризный и ненадежный пистолет. Впрочем, киллеры на него не жаловались, их этот ствол устраивал как одноразовый инструмент.
После в Совецкой Армии ТТ заменили макаровым, слизанным, как известно, с немецкого оригинала. За образец взяли коротенький Walther, увеличив калибр до 9 мм. Попасть в цель из макарова не так просто даже бывалому человеку. Наши офицеры шутили, что это оружие годится чтоб застрелиться… Это всё немного странно, но почему меня это не удивляет?
Короче, не всё так просто с приоритетом русских оружейных конструкторов, да.
В госпитале, как сообщают биографы великого конструктора, МТ свел важное, чуть ли не судьбоносное знакомство с неким старлеем, соседом по палате. И раненый офицер дал нашему изобретателю важную информацию. А именно: сообщил, что вот есть такой автомат — Suomi, который хорошо себя показал в финскую. Это типа тоже дало мощный толчок. Кругозор изобретателя расширился, вы ж понимаете. (До сих пор, и небось не зря, идут дискуссии на тему: «Был ли совецкий ППШ скопирован с финского автомата, который изменил историю оружия?», но это не имеет отношения к делу, да.) Итогом этих исканий стали наброски — не чертежи, чертить изобретатель не умел (это за него делала одна юная чертежница, на которой он после, как благородный человек, женился) — некоего автоматического оружия. С этими рисунками МТ, выписавшись из госпиталя, пошел по разным оружейным инстанциям. Как ни странно, сержанта там принимали и выслушивали, и рассматривали картинки… И так он ходил по всяким конторам весь свой положенный ему после ранения отпуск. Надо сказать, что авторство Калашникова в тот раз никто не подвергал сомнению! Одна беда — то изобретение все завернули. Но! В какой-то из пройденных инстанций решили: а пусть человек работает, в числе прочих! Его даже допустили к конкурсам, на общих основаниях. Всё для фронта, всё для победы — почему нет? Так МТ попал в обойму оружейников.
А в это время в Рейхе…
Июнь 1943-го. вермахт, после всех положенных испытаний и доводок, принял на вооружение новый автомат — MP-43. Не слышали про такой? А потому так поначалу назывался знаменитый Sturmgewehr 44, та самая штурмовая винтовка. Которая, как нас учили, не имеет никакого отношения к «калашу»?
Но вдруг! Всего через месяц после боевого крещения! А именно 15 июля 1943 года ведущих совецких конструкторов вызвали в Наркомат вооружений. Срочно! И предъявили спецам вот эту вот трофейную штурмовую винтовку. И поставили задачу: сделать то-то в этом духе.
— А как же нам конструировать? У нас и патрона нету такого…
Какого — такого?
Там самое главное — как раз новый патрон. Так называемый промежуточный. Короче винтовочного, длинней пистолетного, а по мощности где-то между ними. Так-то теоретически можно выдать каждому пехотинцу по ручному пулемету, и вперед. Но пулемет — он тяжелый, поди побегай с ним в атаку, да еще и с боезапасом.
Конструкторы наши были в ступоре: как жарить рыбу, когда ее нету? Как делать новое оружие, когда патрона под него нету?
— Вы идите, жарьте, а рыба потом будет.
Тогда мелькала статистика, что в бою потери немцев, вооруженных этим новым шмайссером, были меньше наших. В пять раз! Ну а как с этим новым оружием могла соревноваться изобретенная в 1891-м винтовка?
Ну и на кого же возложили высокую миссию, нашу традиционную скрепу — догнать и перегнать?
На конкурс позвали классиков. Дегтярев, Шпагин, Токарев, Стечкин, Симонов и др., в том числе и МТ. А победил в первом туре — Судаев! Да, тот самый, который сделал лучший совецкий автомат Второй мировой. Про который писали:
«Не уступая по боевым качествам пистолету-пулемету Дегтярева и пистолету-пулемету Шпагина, ППС-43 (буква „С“ тут означает „Судаев“ — ИС) был со снаряженным магазином легче их на 1,8 кило, требовал при изготовлении в два раза меньше металла и в три — трудозатрат». Но было поздно — давно уже было налажено производство ППШ, не менять же концепцию посреди войны!
И вот этот Судаев, который вместе с другими конкурсантами изучил StG 44, за год с небольшим с нуля сделал свой новый автомат — АС-44. Который в августе 1944-го на испытаниях был признан лучшим!
Судаев, а не Калашников? Нет ли тут ошибки? Нету.
Именно судаевские автоматы — экспериментальная партия — поехали на фронт! В начале 1945-го. Но вот незадача! Пока суть да дело, война возьми да и кончись… А раз так, то и спешить некуда. Судаеву тем не менее поручили дорабатывать этот его АС-44. Однако! В августе 1946-го конструктор, увы, умер: его здоровье было сильно подорвано в блокадном Ленинграде (язва желудка и проч.).
Да, так а что наш Калашников? В заключительном акте по итогам испытания его АК-46 был оглашен приговор:
Два циничных алкоголика, два бабника, два матерщинника, два лимитчика – хохол и немец – планомерно и упорно глумятся над русским народом, над его историей – древнейшей, новейшей и будущей…Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека – хохол и немец – устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились – и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Эта книга — рвотное средство, в самом хорошем, медицинском значении этого слова. А то, что Кох-Свинаренко разыскали его в каждой точке (где были) земного шара, — никакой не космополитизм, а патриотизм самой высшей пробы. В том смысле, что не только наша Родина — полное говно, но и все чужие Родины тоже. Хотя наша все-таки — самая вонючая.И если вам после прочтения четвертого «Ящика» так не покажется, значит, вы давно не перечитывали первый. А между первой и второй — перерывчик небольшой. И так далее... Клоню к тому, что перед вами самая настоящая настольная книга.И еще, книгу эту обязательно надо прочесть детям.
Выпьем с горя. Где же ящик? В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры.
Одну книжку на двоих пишут самый неформатно-колоритный бизнесмен России Альфред Кох и самый неформатно-колоритный журналист Игорь Свинаренко.Кох был министром и вице-премьером, прославился книжкой про приватизацию — скандал назывался «Дело писателей», потом боями за медиа-активы и прочее, прочее. Игорь Свинаренко служил журналистом на Украине, в России и Америке, возглавлял даже глянцевый журнал «Домовой», издал уйму книг, признавался репортером года и прочее. О времени и о себе, о вчера и сегодня — Альфред Кох и Игорь Свинаренко.
Широко известный в узких кругах репортер Свинаренко написал книжку о приключениях и любовных похождениях своего друга. Который пожелал остаться неизвестным, скрывшись под псевдонимом Егор Севастопольский.Книжка совершенно правдивая, как ни трудно в это поверить. Там полно драк, путешествий по планете, смертельного риска, поэзии, секса и – как ни странно – большой и чистой любви, которая, как многие привыкли думать, встречается только в дамских романах. Ан нет!Оказывается, и простой русский мужик умеет любить, причем так возвышенно, как бабам и не снилось.Читайте! Вы узнаете из этой книги много нового о жизни.
Новая книга репортера Свинаренко, как всегда, о самом главном в жизни.Профессия этого человека – предаваться размышлениям и пытаться понять, что же с нами происходит и в чем смысл происходящего. Иногда это ему удается. Какие-то его предсказания даже сбылись – например, о кризисе.Пишет он не только много, но и старательно, дает качественный штучный продукт – а сейчас это не очень модно. Но тем не менее он не бросает своего занятия.Почему?
В этой книге собраны жизненные наблюдения, пронизанные самоиронией, черным юмором и подкрепленные «гариками» Игоря Губермана.Я назвала их страшилками.До встречи, читатель!
«Добро пожаловать! Мой небольшой, но, надеюсь, уютный мирок страшных сказок уже давно поджидает Вас. Прошу, прогуляйтесь! А если Вам понравится — оставайтесь с автором, и Вы увидите, как мир необъяснимых событий, в который Вы заглянули, становится всё больше и интереснее. Спасибо за Ваше время». А. М.
Имя Константина Ханькана — это замечательное и удивительное явление, ярчайшая звезда на небосводе современной литературы территории. Со времен Олега Куваева и Альберта Мифтахутдинова не было в магаданской прозе столь заметного писателя. Его повести и рассказы, представленные в этом двухтомнике, удивительно национальны, его проза этнична по своей философии и пониманию жизни. Писатель удивительно естественен в изображении бытия своего народа, природы Севера и целого мира. Естественность, гармоничность — цель всей творческой жизни для многих литераторов, Константину Ханькану они дарованы свыше. Человеку современной, выхолощенной цивилизацией жизни может показаться, что его повести и рассказы недостаточно динамичны, что в них много этнографических описаний, эпизодов, связанных с охотой, рыбалкой, бытом.
Симона всегда знала, что живет в приемной семье, и ее все устраивало. Но жизнь девушки переворачивается с ног на голову, когда звонит ее родная мать и предлагает встретиться. Почему она решила познакомиться? Почему именно сейчас? Симоне придется найти ответы на множество вопросов и понять, что значит быть дочерью.
Хелен поддается на уговоры брата и отправляется в весьма рисковое путешествие, чтобы отвлечься от недавнего развода и «перезагрузиться». Курс выживания в дикой природе – отличная затея! Но лишь до тех пор, пока туда же не засобирался Джейк, закадычный друг ее братца, от которого всегда было слишком много проблем. Приключение приобретает странный оборот, когда Хелен обнаруживает, что у каждого участника за спиной немало секретов, которыми они готовы поделиться, а также уникальный жизненный опыт, способный перевернуть ее мировоззрение.
Автор многих романов и повестей Григорий Канович едва ли не первым в своем поколении русских писателей принес в отечественную литературу времен тоталитаризма и государственного антисемитизма еврейскую тему. В своем творчестве Канович исследует эволюцию еврейского сознания, еврейской души, «чующей беду за три версты», описывает метания своих героев на раздорожьях реальных судеб, изначально отмеченных знаком неблагополучия и беды, вплетает эти судьбы в исторический контекст. «Очарованье сатаны» — беспощадное в своей исповедальной пронзительности повествование о гибели евреев лишь одного литовского местечка в самом начале Второй мировой войны.