Тайна исчезнувшей шляпы - [84]

Дело в том, что в день убийства мы были так заняты в театре выяснением всех прочих обстоятельств дела, что недооценили важность ее исчезновения. Не то чтобы мы с самого начала не обратили на это внимания, — отнюдь. Отсутствие шляпы было первым, что я заметил, осматривая тело. А Эллери обратил на это внимание, как только вошел в театр и наклонился над трупом. Но что мы могли сделать? У нас было слишком много проблем: допрашивать свидетелей, выяснять несообразности в их показаниях и подозрительные обстоятельства, давать распоряжения. Так что мы ненароком упустили очень важный для расследования момент. Если бы мы проанализировали значение исчезнувшей шляпы, то, возможно, нашли бы преступника в тот же вечер.

— Вечно ты ворчишь. Не так-то много времени вам на это понадобилось, — с улыбкой сказал Сэмпсон. — Сегодня среда, а убийство совершили неделю назад — в прошлый понедельник. Всего девять дней — стоит ли так себя казнить?

Инспектор пожал плечами:

— Все бы упростилось, если бы мы задумались над шляпой всерьез. Когда же мы, наконец, занялись этой проблемой, мы в первую очередь задали себе вопрос: зачем преступнику понадобилось уносить шляпу? Напрашивались два ответа: или что шляпа сама по себе была важной уликой, или что в ней находилось нечто нужное убийце, нечто, во имя чего он и совершил убийство. В конце концов оказалось, что оба ответа были правильными. Шляпа и сама по себе была уликой, потому что на кожаной полоске химическими чернилами было написано имя Стивена Барри, и шляпа содержала нечто, за чем охотился убийца, — документы, на которых основывался шантаж. Барри, конечно, думал, что это — оригиналы документов.

На этом нам не удалось далеко уехать, но это можно было взять за отправную точку. К тому времени, когда мы в понедельник ночью ушли из театра, приказав запереть все двери и поставив охрану, мы еще не нашли шляпу, хотя обыскали весь театр сверху донизу. Но мы не знали, сумел ли преступник каким-то таинственным образом вынести ее из театра, или она все еще была там, хотя нам и не удалось ее найти. Когда мы в четверг повторили обыск, то твердо установили, что шикарной шляпы Монте Филда в театре нет. И поскольку театр все это время был заперт, выходило, что ее все-таки сумели вынести в понедельник.

Но в понедельник ни на ком не было двух шляп. Значит, кто-то вышел в шляпе Монте Филда, оставив свою в театре.

Избавиться от шляпы за пределами театра он мог только после того, как мы отпустили зрителей; до этого все выходы были заперты или охранялись, а на прогулочной площадке с левой стороны находились сначала Джесс Линч и Элинор Либби, потом капельдинер Джон Чейс и, наконец, мой полицейский. Через площадку с правой стороны от шляпы избавиться было невозможно: там была только одна дверь, ведущая из зрительного зала, у которой весь вечер стояла охрана.

Далее. Поскольку Филд был в цилиндре и поскольку все мужчины, на которых был цилиндр, были одеты в вечерний костюм — а за этим мы очень внимательно следили, — значит, человек, который вынес шляпу Филда, тоже был одет в смокинг. Вы можете возразить, что человек, планирующий убийство, мог бы прийти в театр и без шляпы и перед ним тогда не встала бы проблема, как от нее избавиться. Но это, если подумать, маловероятно. Если бы на нем не было головного убора, он бы бросался в глаза при входе. Конечно, такая возможность существовала, и мы о ней помнили, но мы рассудили, что человек, задумавший такое изощренное преступление, не захотел бы без нужды бросаться в глаза. Кроме того, Эллери был убежден, что убийца не знал заранее, какой важной уликой окажется шляпа Филда. Из этого вытекало, что он вряд ли пришел театр без шляпы. Конечно, он мог бы избавиться от собственной шляпы во время первого антракта, то есть до совершения преступления. Но, следуя логике Эллери, считавшего, что преступник не знал о важности шляпы, он также не знал бы во время первого антракта о необходимости от нее избавиться. Короче говоря, мы пришли к выводу, что убийца был в цилиндре и что он оставил его в театре. Вы согласны?

— Да, это весьма логично, — признал Сэмпсон, — хотя мне было не так-то просто следить за ходом ваших рассуждений.

— Нам тоже было непросто, — мрачно сказал инспектор, — потому что нам надо было учитывать и другие возможности, например что шляпа покинула театр на голове не убийцы, а его сообщника. Но продолжим рассуждения.

Затем мы задали себе вопрос: что случилось со шляпой, которую убийца оставил в театре? Что он с ней сделал? Где он ее спрятал? Вот тут мы поломали голову. Мы перерыли театр сверху донизу. Правда, мы нашли несколько цилиндров в костюмерной, но заведующая костюмерной миссис Филлипс опознала их как личную собственность разных актеров. Эллери, со своей остротой ума, сделал из этого вывод, что шляпа убийцы должна быть здесь. Мы не нашли среди наличных шляп ни одной, которой бы здесь не полагалось быть. Значит, шляпе, которую мы ищем, полагается быть в костюмерной. Разве это не очевидно? До смешного. И все-таки мне это в голову не пришло.

Так какие же в театре были цилиндры, присутствие которых ни у кого не вызывало подозрений? Конечно, те, которые Римский театр брал в аренду из магазина Ле Вруна для спектаклей. И где они должны были находиться? Или в уборных актеров, или в костюмерной. Когда Эллери достиг этого пункта в своих рассуждениях, он пошел с миссис Филлипс за кулисы и собственноручно проверил все цилиндры, которые там были. И все цилиндры — а налицо были все до единого — имели на подкладке ярлык Ле Вруна. Шляпы Филда, купленной у братьев Браун, за кулисами не оказалось.