Тайна Игоря Талькова. «На растерзание вандалам» - [44]
Но еще труднее поверить экспертам, утверждающим, что стрелял Шляфман. По одной простой причине: в таких «спектаклях» роли всегда четко распределены. Провокатор, как всем известный мавр, «сделал свое дело». Во время потасовки он привлек к себе немалое внимание и, возможно, если бы попытался стрелять, его успели бы или обезоружить, или как-то ему помешать.
Стрелять мог кто-то третий. Кто-то, кто был в той же толпе и, может быть, рядом со Шляфманом, отчего эксперты и подумали, будто стрелял именно он.
И многое указывает на то, что выстрел был сделан профессионалом. И двое других профессионалов на всякий случай подстраховали его.
Вот что рассказала врач «Скорой помощи», прибывшая к «Юбилейному» в тот самый роковой день:
«…что вы можете сказать о характере ранения?
– Никогда и нигде не стану утверждать ничего подобного, но сейчас скажу: на «случайный» выстрел это мало похоже, так… по-моему, могут стрелять только профессионалы. Можно выжить с пулей в сердце, но с пулей, перебившей важнейшие коронарные сосуды, питающие сердце, и вызвавшей обширное внутреннее кровотечение с разрушением жизненно важных органов, – никогда.
– Вы хотите сказать…
– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что стрелявший в Талькова случайно или не случайно с первого выстрела поразил его наповал, не оставив ни малейшего шанса! И еще: до прибытия нашей бригады на призывы о помощи из зрительного зала к Талькову вышли двое молодых людей, представившихся врачами, и попытались сделать ему искусственное дыхание. Каждый первокурсник знает, что при открытой ране сердца категорически запрещается делать искусственное дыхание ритмичным массированием грудной клетки – из сердца выдавливается последняя кровь и оно перестает функционировать… Ну так вот, как только мы протиснулись сквозь толпу к Талькову, я склонилась над ним и сразу поняла, что у него довольно сильно повреждена грудная клетка, хотя молодые люди делали искусственное дыхание методом «рот в рот».
– То есть, выходит, эти неизвестные молодые люди незаметно сделали что-то вроде «контрольного выстрела», чтобы убедиться в смерти Талькова наверняка?
– Делать выводы – это ваше дело, я же излагаю голые факты»[89].
Итак, якобы «случайным» выстрелом у певца был поражен и разрушен именно тот участок сердца, который восстановлению на живом организме практически не поддается. Смерть Талькова наступила сразу, однако добровольные «помощники», поднявшиеся из зала на крики о помощи, умудрились продавить Талькову грудную клетку, выдавив из сердца всю кровь, после чего бесследно исчезли в толпе… ясно только одно: кто бы ни были убийцы, кто бы ни всадил пулю в известного и талантливого певца России в том далеком девяносто первом, – это была первая хорошо продуманная и организованная акция нарождающегося российского беспредела, первая «честно отработанная» заказуха в полном смысле этого слова».
А вот это уже не мистика и не совпадения. Таких совпадений просто не бывает. Если все сказанное – правда (когда речь идет о публикациях в СМИ, всегда нужно оставлять какой-то процент сомнения), то убийство было действительно профессиональным и действовала целая группа хорошо подготовленных, заранее знавших каждый свою роль людей.
Кто их послал? Кто подготовил? Кто им заплатил? Бесплатно такие вещи не делаются, и такая «работа» стоит очень дорого.
На эти вопросы лишь на первый взгляд можно дать простой ответ: ну, мол, ясно кто. Так ли? Была ли властям выгодна смерть Талькова, ставшего после этого еще более популярным и любимым? Возможно, да, была – у Игоря было большое творческое будущее, и он мог вскоре оказаться куда более опасен. Но, может быть, его «заказали» другие силы? Те, кто стояли и стоят за властями (или «над властями?). Те серые кардиналы, что на годы вперед просчитывают цепь событий в стране и стремятся направить их (события) туда, куда им нужно, возможно, и не ставя в известность тех, кого они с помощью денег и пропаганды возвели во власть?
Стоит ли удивляться, что следствие зашло в тупик и те, кто его вели, стали делать одну глупость за другой? (Типа требования выдать Шляфмана, адресованного властям Израиля, с которым у России в то время не было договора об экстрадиции?)
Дело было приостановлено. И, как за год с лишним до того напророчил сам Тальков, убийцу не нашли.
И еще многое по сей день вызывает удивление в этом странном происшествии. Хотя бы то, что предшествующие трагедии события были рассказаны свидетелями с явными искажениями. Для чего свидетелям было запутывать следствие? Их что, тоже купили? Или они были так потрясены случившимся, что каждый излагал свою версию, толком не помня деталей?
Певица Азиза, на которую тогда обрушился совершенно несправедливый град обвинений и хулы, которой многие молодые артисты объявили бойкот (а ей-то за что?), которую долгое время не приглашали на большинство концертных площадок, недавно дала интервью газете «Московский комсомолец». Она вспоминала о той давней трагедии и рассказывала, какие теплые, по-настоящему дружеские отношения связывали ее с Игорем Тальковым.
«…мы сразу нашли взаимопонимание. Тальков часто говорил, что нам надо больше общаться, вместе поработать. Когда я ездила отдыхать в Крым и видела афиши с его лицом, то хватала маму и бежала слушать концерт. Сидела на двадцать каком-то ряду, и мне было все равно, увидят меня или нет. Но однажды он меня заметил и вытащил на сцену. Мы вместе спели песню «Спасательный круг», хотя я очень стеснялась. Мама меня буквально вытолкнута.
Роман посвящен жизни и творчеству Огюста Монферрана (1786–1858), одного из крупнейших архитекторов XIX в., создателя Александровской колонны, Исаакиевского собора и многих других архитектурных сооружений.Роман Ирины Александровны Измайловой рассчитан на широкий круг читателей, но в особенности будет полезен тем, кто интересуется историей русского искусства и культуры в целом.Для широкого круга читателей.Издание осуществлено за счет средств автора.
На фоне реальных исторических событий, знакомых нам лишь по древнегреческой мифологии, разворачивается действие этого фантастического остросюжетного романа. Автор превращает мифологических героев в живых реальных людей с реальными характерами, но дает им несколько иную судьбу, чем неведомые нам создатели древнегреческих мифов. Из существующих вариантов известного предания о Троянской войне, на основе которых было создано множество литературных произведений, гомеровская «Илиада» была более гениальной, чем остальные, но не более верной исторической правде, которой мы попросту не знаем...
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.
Исаакиевский собор – одно из самых удивительных зданий в мире. Его строительство растянулось на сорок лет (с 1818 по 1858 год). За это время Российскую империю потрясали бунты, стихийные бедствия и эпидемии, однако ценой многих жертв и вопреки тяжелейшим испытаниям главный Собор страны был построен и освящен. Роман Ирины Измайловой в увлекательной форме рассказывает подробную историю строительства Исаакиевского собора, а также биографию его гениального зодчего Огюста де Монферрана, чья жизнь, полная невероятных приключений, может затмить лучшие страницы книг Александра Дюма.
Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!
В руки молодого историка случайно попадают неизвестные древнегреческие свитки. Занявшись их переводом, ученый внезапно понимает, что стал обладателем уникального сокровища — записок современника или даже участника событий, известных ныне как Троянская война.И первая же рукопись раскрыла перед ученым историю самого известного из героев–гроянцев — Ахилла, историю, разительно не похожую на описанную в мифах. Сын мирмидонского царя Мелся с раннею детства был отдан на воспитание отшельнику и мудрецу Хирону и познал не только искусство боя, но и врачевания.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Здесь Бог с дьяволом борется, и поле битвы – сердца людей», – эти слова Достоевского имеют отношение и к его собственной судьбе. Не секрет, что в личной жизни Федор Михайлович не был ни ангелом, ни монахом, а его тайные пристрастия зачастую перерастали в пороки и наваждения. Игромания и эротизм, одержимость рулеткой и роковыми женщинами, обостренная чувственность, доходящая до сластолюбия, мучительная любовь-ненависть на грани самоистязания – всё это выплескивалось на страницы его великих романов. Что позволяло ему не просто исследовать извращенное сознание убийц, маньяков, террористов, а буквально выворачивать их наизнанку, с потрясающей достоверностью описывая этих бесов в человеческом обличье, всех этих верховенских и смердяковых? Правда ли, что таким образом он сублимировал собственные болезненные фантазии и греховные позывы? Какую роль в его творчестве и интимной жизни сыграла тяжелейшая психическая травма, нанесенная смертным приговором, который был отменен буквально в последнюю минуту, уже на эшафоте, и многолетней каторгой? И не являлись ли его «безумства страстей» и «постыдные желания» клиническими симптомами?.