Тайна и ложь - [17]
После войны с применением ракет и мощной техники лишь сухим языком статистики говорится о потерях — гибели совсем неизвестных людей. Но в рукопашном бою, где противники катаются в темноте по земле, схватившись друг с другом, возникают леденящие кровь эротические чувства любви и ненависти, жизни и смерти. Ёнчжун думал, что и Ёну не может одержать победу ни в какой борьбе главным образом из-за того, что относится к типу людей, чувствующих любовь и ненависть к врагу.
Можно было собрать людей, неожиданно ввалиться в дом, сразу отнять нож и обругать человека, но отец вошел один, встал лицом к лицу с противником и убедил его не причинять никому зла. Такое исполнение драматической роли было в стиле отца. Возможно, отец полагался все-таки на людей, стоявших у входа в дом, но он не был презренным человеком, который хотел легко победить, использовав свою власть. Как считает Ёнчжун, в жизни отца была одна-единственная борьба, в которой он пытался победить с помощью власти. Она касалась жизни Ёну и закончилась поражением. Все говорили, что Ёну не смог оправдать доверия отца из-за старшего брата, однако Ёнчжун так не думал. Отец как человек, умеющий находить выход из любой ситуации, предвзято относился лишь к Ёну. Если попробовать применить отцовский взгляд на жизнь, представленный в виде борьбы и победы, то образ жизни Ёну сравним не с ракетной войной, а с рукопашным боем.
В К. Ёнчжун понял только одно: это уже не тот поселок, который он когда-то хорошо знал. Проложили много новых дорог, и нельзя было определить, куда следует ехать. Там, где, по его мнению, должны были стоять дома, появились дороги, а бывшие перекрестки оказались застроенными жилыми кварталами. Он никак не мог найти место, где раньше на площадке играли дети. Больше всего его смущало то, что длина дорог или высота мостов и зданий слишком отличалась от тех размеров, которые остались у него в памяти, поэтому он не мог сориентироваться. Ёнчжун точно помнил, что здесь прокладывалась новая дорога, но на ее месте оказывалась аллея. Улица, на которой расстояние от одного дома до другого было таким большим, что приходилось довольно долго бежать, сейчас сократилась до нескольких метров. Когда в сезон дождей поднималась вода, дети, возвращаясь из школы, обычно переходили большую реку, закатав штанины брюк выше колен, руками придерживая связку учебников на голове, а сейчас эта река превратилась в маленький ручеек.
От дома, построенного отцом, не осталось даже следа. Ёнчжун думал, что адрес не понадобится, поскольку поселок маленький, с ладошку, да и жил он все-таки здесь, но оказался совершенно не прав. Он пожалел, что не прихватил с собой конверт с документами. Остановив машину на берегу реки и несколько раз пройдя одной и той же дорогой, Ёнчжун понял наконец, почему не может найти этот дом. Целый квартал, где он жил в детстве, стал торговым центром. Дом находился немного выше рынка, который открывался один раз в пять дней, а когда торговую площадь увеличивали, то расширение, очевидно, дошло до его дома. Вот так этот район стал постоянно работающим рынком.
— Лучше зайти в какое-нибудь агентство недвижимости и спросить, так будет быстрей.
Услышав слова помощника, Ёнчжун впервые за весь день кивнул головой.
Найти вывеску агентства недвижимости тоже оказалось нелегким делом. Супермаркет, магазин одежды, прокат видеокассет, компьютерный зал, магазин по продаже мобильных телефонов. Среди них не было агентства недвижимости. Помощник проворчал:
— Неужели в эту деревню никто не приезжает посмотреть землю? В таком деловом районе должно быть агентство недвижимости, но, видно, бизнес здесь совсем зачах.
Он достал из кармана куртки носовой платок и вытер пот. Становилось все жарче. Купив в супермаркете две баночки тонизирующего напитка, он протянул одну Ёнчжуну со словами:
— Я узнал, что на той стороне дороги есть одно агентство.
Но покрытый пылью, с плотно закрытыми дверями офис, казалось, давно не открывался.
Несколько торговцев, стоявших перед магазинчиком, поглядывали на Ёнчжуна и помощника. Должно быть, им бросилось в глаза, что незнакомые люди что-то ищут.
— Может быть, они узнали вас? Ведь вы в родном поселке все-таки.
— Нет, — ответил Ёнчжун, глядя на свободные руки помощника; не найдя подходящего места, куда бросить банку, он держал ее в руке. — Даже двоюродные братья все в Сеуле живут. Лишь только дальние родственники и есть где-то здесь, но людей, кто узнал бы меня, пожалуй, нет. Может, закончим на этом, поедем назад? Сегодня день неудачных поисков.
— Было бы открыто агентство, узнали бы рыночную стоимость жилья в этом районе. А то вообще проку никакого нет.
— Да зачем узнавать? Дом-то не мой.
— Мы же проделали какую-то работу. Надо бы знать, сколько стоят наши усилия. Разве я не прав?
Ёнчжун вдруг почувствовал себя неловко перед помощником и подумал, что лучше было бы приехать одному, пусть с некоторыми трудностями. Был выходной день, и дело с продажей дома касалось лично его. Помощников режиссеров можно сравнить с подмастерьями, они помогают во всем как члены одной семьи и занимаются не только делами, связанными с производством фильма, но и личными проблемами режиссеров; так принято в этой среде. Но тем не менее было неудобно пользоваться своим положением. То, что у помощника не могло быть интереса к этому делу, не вызывало сожаления, но Ёнчжуну не нравилось, что он сам иногда забывает соблюдать дистанцию и разрушает барьер между собой и другими людьми. Это было отнюдь не прямодушие, мягкосердечность или чувство справедливости, присущее человеку, разделяющему служебные и личные отношения. Ему не нравилось получать замечания или вызывать недовольство других, и характер его был неврастеническим, который сложился еще в школьные годы под воздействием духа соперничества, владевшего им, долгое время занимавшим место первого ученика, ради чего он напрягал все свои нервы. Это был характер не того, кто готов на все ради других.
