Тайна художника - [15]

Прервав его горячую речь о сыне, я пояснил:

— Фред тоже утверждает, что не крал эту картину, а просто взял ее на время домой, чтобы провести некоторые исследования.

— Какие же это могут быть исследования?

— Я не вполне уверен в том, какие именно исследования, но если верить словам Фреда, он хотел установить по краскам дату ее написания. Ведь автор давно исчез из города. Лично у него уже не спросишь. Следовательно, нужны некоторые исследования.

— И кто это был?

— Рихард Хантри.

— Пожалуй, я о нем что-то слышал… В нашем музее есть, кажется, его картины…

Говоря это, старый Джонсон усиленно тер свою седую голову, словно стараясь этим освежить свои воспоминания. Через пару минут он добавил:

— Но он, помнится, умер…

— Да, умер или погиб, — подтвердил я. — Но так или иначе, его теперь нет здесь в городе уже больше двадцати пяти лет. Поэтому, если бы краски на картине оказались свежими, а не старыми, это означало бы тот факт, что ее рисовал не Хантри, — терпеливо пояснил я ему.

— Извините, я это все плохо понимаю… — признался Джонсон.

— Главное то, что Фред принес эту пропавшую картину сюда, а ночью она была кем-то украдена, когда он крепко спал. Так он утверждает. Известно ли вам что-нибудь по этому поводу?

— Конечно же, нет! — воскликнул Джонсон. Все его лицо покрылось сетью морщин, когда он выражал свой протест. Да и выглядеть он стал вдруг еще старше. — Вы думаете, что это я взял картину…

— Я совсем так не думаю! — заверил я расстроенного Джонсона.

— Надеюсь, что так. Фред побил бы меня, если бы я лишь коснулся «его святынь»… Мне нельзя даже входить в его комнату…

— Упоминал ли Фред о том, что из его комнаты прошлой ночью исчезла картина?

— Ничего такого я от него не слышал.

— А вы видели Фреда утром?

— Конечно!

— Он ничего не говорил о пропаже картины?

— Нет!

— Я хотел бы осмотреть комнату Фреда. Это возможно?

— Не знаю даже… — замялся Джонсон. — Жена… не любит впускать кого-либо в дом… Если бы могла, то избавилась бы и от меня заодно…

— Но ведь вы сказали, что сейчас она дежурит в больнице, — напомнил я ему.

— Верно, утром она ушла на работу, — подтвердил он.

— Откуда же она узнает, что я был здесь?

— Она всегда все знает… Наверное, как-то незаметно выпытывает все у меня… Это сильно вредит мне… действует на нервы… — он вздрогнул. Потом умоляюще посмотрел на меня и спросил: — А нет ли у вас еще одного глотка виски?

Я кивнул и показал ему вторую бутылочку «Из Тенесси». Джонсон сразу же потянулся к ней, но я отодвинул ее в сторону, не скрывая виски от его взора.

— Джери, давайте сходим наверх, и тогда… — многозначительно проговорил я. — Я оставлю вам эту бутылочку.

— Не знаю даже… — колебался Джонсон, видимо боясь жены. Ее тень, наверное, постоянно пребывала в этом мрачном доме.

Но искушение выпить еще порцию отличного виски из моей бутылочки победило его страх.

Он решительно включил свет и повел меня по ступенькам лестницы. Второй этаж был еще в худшем состоянии, чем первый. Повсюду виднелась старая осыпающаяся штукатурка. Все здесь сильно поблекло от времени и запустения. На голом полу то там, то здесь зияли трещины и щели. В двери, ведущей в одну из комнат, не хватало одной доски: эту дыру просто закрыли куском картона.

Мне приходилось видеть немало плохих и ветхих домов в трущобах, но и там как-то поддерживался относительный порядок. Здесь же все находилось в таком ужасном состоянии, будто в доме прошли сражения с батальоном пехоты…

С улицы дом казался просто старым и ветхим. Попав внутрь, я невольно подумал о притоне преступников, а не о жилом семейном очаге.

«Может быть, Фред все же украл картину, надеясь как-то улучшить с ее помощью страшные условия своей жизни…» — мелькнула у меня мысль под влиянием увиденного запустения.

И все же я чувствовал к молодому человеку какую-то невольную симпатию, даже расположение. Теперь я понимал, как тяжело ему было возвращаться домой после посещения роскошной виллы Бемейеров или уютной обстановки городского музея.

Нетерпеливо открыв ту самую дверь с дырой, Джери Джонсон коротко пояснил:

— Вот это комната Фреда.

Я вошел. Здесь виднелась железная кровать, прикрытая старым одеялом, был еще письменный стол, софа с поврежденным от времени покрытием и большая полка, полностью забитая книгами. В углу, рядом с зашторенным окном, находился кухонный стол, на котором лежали разнообразные инструменты: всевозможные молоточки, ножницы и пилы, приспособление для литья, а также бутылочки с клеем и красками.

Висящая над кроватью лампа покачивалась из стороны в сторону, отбрасывая свет поочередно на стены. У меня создалось впечатление, что и весь дом стал качаться как маятник… Протянув руку вверх и остановив неприятное покачивание лампочки, я стал внимательно осматриваться вокруг.

На стенах комнаты Фреда висели картины классической живописи: Моне, Маглиони и ряда других художников. В основном это были репродукции из иллюстрированных журналов.

Подойдя к шкафу, я открыл дверцы. На вешалке я увидел пиджак, несколько рубашек на полке, а внизу — пару блестящих черных сапог. Учитывая, что Фреду было уже за тридцать, его гардероб был очень скуден.