Тайна греческого гроба. Грозящая беда - [40]

Выпятив грудь, Белл снова начал прохаживаться с видом охотника на крупного зверя.

— Да! — сказал он. — Тут я могу присягнуть.

И он так резко метнулся через комнату, что миссис Вриленд испустила сдавленный вопль.

— Вот! Вот та самая леди! — кричал Белл. Он указывал на Дельфину Слоун.

— Гм… — Инспектор сложил руки на груди. — Что, миссис Слоун, я полагаю, вы тоже не знаете, о чем мы говорим?

Кровь медленно, но обильно прихлынула к белым как мел щекам женщины. Она несколько раз облизнула губы.

— Нет, инспектор. Не знаю.

— И вы тоже говорили, что никогда ранее не видели Гримшоу.

— Не видела! — исступленно закричала она. — Нет, нет!

Инспектор печально покачал головой, тем самым философски комментируя лживость свидетелей по делу Халкиса.

— Есть кто-то еще, Белл?

— Да, сэр.

Твердым шагом Белл пересек комнату и хлопнул по плечу доктора Уордса.

— Этого джентльмена я узнал бы в любом месте, сэр. Невозможно забыть его густую каштановую бороду.

Инспектор был неподдельно изумлен. Он уставился на английского врача, а английский врач уставился на него, никак не изменив выражения лица.

— Которым он был?

— Самым последним, — уверенно ответил Белл.

— Разумеется, — сказал доктор Уордс холодным, как всегда, тоном, — вы должны понимать, инспектор, что это вздор. Сущая чепуха. Что могло меня связывать с вашим американским преступником? Какие мотивы могли побудить меня встречаться с этим типом, даже если я его знал?

— Вы меня спрашиваете, доктор Уордс? — Старик улыбнулся. — Это я спрашиваю вас. Вы идентифицированы человеком, который общается с тысячами людей, человеком, чья профессия учит запоминать лица. И, как сказал Белл, запомнить вас совсем нетрудно. Так что, сэр?

Доктор Уордс вздохнул:

— Мне кажется, инспектор, что сама… да, особенность этой моей несчастной косматой физиономии предоставляет мне убедительную возможность для опровержения. Черт побери, сэр, неужели вы не понимаете, что изобразить меня проще простого — нужно лишь приладить такую же бороду?

— Браво, — шепнул Эллери Пепперу. — Наш лекарь быстро соображает.

— Слишком быстро, — так же тихо отозвался Пеппер.

— Это очень умно, доктор, действительно очень умно, — оценил инспектор. — И довольно справедливо. Очень хорошо, мы принимаем ваше высказывание и согласны, что вас изобразил кто-то другой. Все, что от вас требуется, сэр, — отчитаться в своих перемещениях вечером тридцатого сентября в то время, когда кто-то разыгрывал вашу роль. Итак?

Доктор Уордс нахмурился:

— Четверг… вечером… Дайте подумать. — Он погрузился в размышления, затем пожал плечами. — Ну нет, инспектор, это не по правилам. Как вы можете предполагать, что я вспомню, где был в определенный час более недели назад?

— Вы же вспомнили, где были вечером в ту пятницу, когда я вас об этом спросил, — сухо заметил инспектор. — Впрочем, вашу память требуется немного встряхнуть…

Звук голоса Джоан заставил его, как и всех остальных, повернуться. Сидя на краешке стула, она натянуто улыбалась.

— Дорогой доктор, — сказала она. — Я должна сказать, что вы или чересчур галантны, или же… Вчера вы по-рыцарски защищали миссис Вриленд, а теперь пытаетесь сберечь мою несчастную подпорченную репутацию. Или и правда забыли?

— Боже мой! — внезапно воскликнул доктор Уордс, и его карие глаза загорелись. — Вот глупец, какой же я глупец, Джоан. Видите ли, инспектор, — какая все же любопытная вещь человеческая память, да? — видите ли, сэр, в прошлый четверг в это время я был с мисс Бретт!

— Вот как? — Инспектор медленно перевел взгляд с врача на Джоан. — Очень мило.

— Да, — заторопилась Джоан. — Это было после того, как я видела, что горничная впустила в дом Гримшоу. Я вернулась к себе, а доктор Уордс постучал в дверь и спросил, не хочу ли я прогуляться куда-нибудь в город…

— Конечно, — пробормотал англичанин, — и мы вскоре вышли из дому, доплелись до какого-то кафе на Пятьдесят седьмой улице — не могу припомнить, как оно называлось, — и весело провели вечер. Вернулись мы, кажется, в полночь, так, Джоан?

— По-моему, так, доктор.

Старик проворчал:

— Очень мило. Очень… Ну, Белл, вы все-таки думаете, что вот этот сидящий здесь человек и был тем самым последним посетителем?

— Я знаю, что это он, — упрямо сказал Белл.

Доктор Уордс хрюкнул, и инспектор, подпрыгнув, вскочил на ноги. Его добродушия как не бывало.

— Белл, — рявкнул он, — это отчет — будем называть это «отчетом» — за троих: Слоун, миссис Слоун, доктор Уордс! А еще двое мужчин? Вы видите кого-то из них здесь?

Белл помотал головой:

— Я уверен, что среди сидящих здесь джентльменов ни одного из них нет, сэр. Один из тех двоих был очень высокий — почти гигант. У него были седеющие волосы, красное лицо, типа обожженное на солнце, а выговор как у ирландца. Сейчас не могу вспомнить, пришел ли он между этой дамой и этим джентльменом, — он показал на миссис Слоун и доктора Уордса, — или был одним из первых двоих.

— Высокий ирландец, — пробормотал инспектор. — Каким образом он-то возник? В этом деле не было человека с таким описанием… Хорошо, Белл. Раскладываем ситуацию. Гримшоу входит вместе с мужчиной — с закутанным мужчиной. Затем появляется еще один. Затем входит миссис Слоун. За ней следующий мужчина, и под конец доктор Уордс. Двое из троих оставшихся — это присутствующий здесь Слоун и высокий ирландец. А третий? Есть ли здесь кто-нибудь, похожий на него?