Тайна греческого гроба. Грозящая беда - [181]

— Просто как женщину, — объяснил он.

Вэл всхлипывала на груди у Уолтера. Рис выглядел потрясенным и внезапно состарившимся. Уолтер многозначительно взглянул на Эллери, и когда тот отвернулся, отвел Вэл в угол и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему.

— Пинк… О, я не могу в это поверить!

— Все будет в порядке, дорогая. Мы поможем ему выбраться, — зашептал Уолтер ей на ухо. — Ни один состав присяжных в этом округе не признает его виновным.

— О, Уолтер!..

Эллери снова взялся за бутылку, инспектор Глюке отдал распоряжения, и Руига с Винни Мун отправили в тюрьму по обвинению в заговоре с целью обманного получения денег. Вскоре окружной прокурор Ван Эври удалился с ошеломленным видом, а Фиц, хлопнув себя по лбу, как человек, пробудившийся от транса, схватил телефонную трубку, прокричал в нее что-то, выбежал наружу, вернулся за шляпой и снова убежал.

Глюке потер челюсть.

— Кинг, я не знаю, как мне вас…

Эллери опустил бутылку.

— «Кто малиновку убил? — пропел он. — Я, — ответил воробей, — луком и стрелой своей»… Это как воскрешение из мертвых. За последние десять минут у меня не появились седые волосы?

— Мистер Кинг! — Рис Жарден поднялся, стиснув зубы.

Несколько секунд слышались только всхлипывания Вэл и шепот Уолтера.

— Да? — со вздохом отозвался Эллери. Ему было не по себе; на языке ощущалась горечь, вызванная отнюдь не алкоголем.

— Кое-чему я никогда не поверю, — заявил Рис. — Тому, будто Пинк хотел, чтобы меня обвинили в убийстве Спета. Я не могу ошибаться. Он был моим другом. Я обращался с ним как с членом семьи. Этого просто не может быть, мистер Кинг!

— Друг может стать куда более страшным врагом, чем обычный враг, — ответил Эллери. — Да, вы были друзьями. Но вы посоветовали ему вложить его сбережения в «Огипи». Когда «Огипи» потерпела крах, Пинк возненавидел Спета, однако, думая, что вы тоже были его жертвой, оставался вашим другом.

Но в понедельник утром, упаковывая ваши вещи в спортзале, он нашел в вашей сумке для гольфа банковскую книжку, которая свидетельствовала о том, что вы приберегли пять миллионов долларов. Оставались ли вы другом Пинка после этого? Нет, если вы его обманули, притворяясь разоренным, но припрятав на черный день пять миллионов. Пинк — примитивная душа; он не стал задавать вопросы. Для него вы со Спетом были два сапога пара — два мошенника, лишившие его всех сбережений.

Пинк тщательно спланировал свое преступление. Он ведь должен был передать в музей наконечники стрел, не так ли? По пути он взял из пакета два наконечника, потом насадил их на стрелы и приготовил смесь мелассы с цианистым калием…

— Но даже после этого Пинк был таким чертовски… чертовски внимательным и заботливым! Он не мог притворяться!

— Он и не притворялся. Вы объяснили ему историю с пятью миллионами в понедельник вечером — после преступления, после того, как рапиру и пальто подложили к вам в шкаф, — и тут он осознал, что день, когда деньги поместили в банк, вы провели вместе с ним и что он обошелся с вами чудовищно несправедливо. Но было слишком поздно. Преступление и подтасовка стали faits accompli[85]. Ничего нельзя было изменить. Пинк не мог отозвать телеграмму, которую отослал в полицейское управление всего несколько минут назад — возможно, спустившись в вестибюль, пока Вэл и Уолтер были у нее в спальне, и отправив телеграмму по телефону из будки. Оставалось только сидеть и ждать. После того вечера все его эмоции были искренними.

Обернувшись, Эллери увидел перед собой Вэл и Уолтера. Вэл все еще хлюпала в носовой платок, но выглядела спокойнее.

— Не знаю, как благодарить вас, мистер Кинг. Никто из нас не в состоянии…

— Пришли в себя, Уолтер?

— Мы все еще немного ошарашены, — ответил Уолтер, — но вам, наверное, будет интересно узнать, что Вэл и я решили конструктивно использовать деньги моего отца.

— Я уже это знаю, — вздохнул Эллери. — Вы собираетесь снова вложить их в «Огипи» и восстановить электростанции.

— Откуда вам это известно?! — воскликнули оба.

— Потому что вы безнадежные глупцы.

— Это напомнило мне кое о чем, — пробормотал Рис. — Те пять миллионов принадлежат тебе, Уолтер. Я…

— Вы не сделаете ничего подобного, — улыбнулся Уолтер. — Надеюсь, вы найдете во мне лучшего партнера, чем в моем отце.

— Ну, мне пора заниматься делами, — промолвил инспектор Глюке, — но должен сказать вам, Кинг…

— Кинг?! — внезапно воскликнул Уолтер. — Позвольте показать вам фокус, инспектор.

— Я уже видел все фокусы, какие хотел.

— Нет-нет, этот вам понравится. — Схватив со стола лист бумаги, Уолтер начал быстро набрасывать карандашом чье-то лицо. Глюке выглядел озадаченным.

— Ну и что? Это Кинг. У меня нет времени глазеть на картинки…

— Ничего, для этой у вас найдется время. — Уолтер стер темные очки, заменил их пенсне, пририсовал на лице бороду и изобразил волосы зачесанными назад. — А теперь это кто?

Инспектор перевел ошеломленный взгляд с рисунка на мистера Хилари Кинга.

— Господи! — воскликнул он. — Да ведь это тот настырный тип!

Уолтер пожал плечами:

— Думаю, я это знал с того момента, как увидел его. Вы могли одурачить кого угодно, Квин, только не художника. Я ведь рисовал ваше лицо на аукционе.