Тайна «Голубого поезда» - [46]

— Не везет! — сказал Найтон. — Снова будете ставить?

Пуаро покачал головой.

— Не сейчас.

— Вы ощущаете прелесть игры? — полюбопытствовал Найтон.

— Не в рулетку.

Найтон бросил на него взгляд. Выражение тревоги промелькнуло на его лице. Он произнес выжидательно:

— Вы заняты, месье Пуаро? Я хотел вас кое о чем спросить.

— Я в вашем распоряжении. Может, выйдем отсюда? На солнышке так чудесно.

Несколько минут они шли молча. Найтон вздохнул.

— Я люблю Ривьеру. Впервые попал сюда двенадцать лет тому назад, во время войны, когда меня направили в госпиталь леди Темплин. После Фландрии это был рай.

— Еще бы, — согласился Пуаро.

— Кажется, война была так давно, — задумчиво протянул Найтон.

Они опять замолчали.

— Вы чем-то озабочены? — спросил Пуаро.

Найтон удивленно посмотрел на него.

— Вы совершенно правы! Но как вы догадались?

— Это же видно, — сухо сказал Пуаро.

— Я не знал что по мне может быть что-то видно.

— Моя профессия — читать в душах, — добродушно объяснил маленький человечек.

— Объясню, что меня тревожит. Вы слышали об этой танцовщице Мирель?

— Которая chere amie месье Дерека Кеттеринга?

— Да, та самая. И зная это, вы понимаете, почему мистер Ван Алдин так против нее настроен. Она написала ему, прося аудиенции. Он велел мне ответить вежливым отказом, что я, разумеется, и сделал. Сегодня утром она пришла в отель, прислала нам свою визитную карточку, на которой написала, что ей необходимо срочно видеть мистера Ван Алдина.

— Это интересно, — заметил Пуаро.

— Мистер Ван Алдин рассердился. Сказал мне, что ей передать, и это были не самые изысканные выражения. Я позволил себе не согласиться с ним. Мне кажется вполне вероятным, что у Мирель есть ценная информация. Она же была в Голубом поезде и, возможно, видела нечто, что для нас может оказаться жизненно важным. Вы не согласны со мной, месье Пуаро?

— Согласен, — холодно ответил Пуаро. — Месье Ван Алдин, если так можно выразиться, ведет себя как последний болван.

— Я рад, что вы придерживаетесь такого мнения. Я хочу кое-что сказать вам. Я был настолько убежден в неразумности поведения мистера Ван Алдина, что, спустившись вниз, не передал его отказ, а поговорил с Мирель.

— Вот как?

— Мне было трудно, она настаивала на личной встрече с мистером Ван Алдином. Если честно, то я несколько извратил слова, которые он просил передать ей. Сказал, что в настоящий момент мистер Ван Алдин очень занят, но она может говорить со мной. Однако этого она не пожелала и ушла, ничего не сказав. Но у меня, месье Пуаро, сложилось твердое убеждение: она что-то знает.

— Это уже серьезно, — спокойно проговорил Пуаро. — Вы знаете, где она остановилась?

— Да. — Найтон назвал отель.

— Отлично! Мы немедленно отправимся туда.

Секретарь колебался.

— А мистер Ван Алдин? — неуверенно произнес он.

— Месье Ван Алдин упрям как осел, — сухо проговорил Пуаро. — А я не хожу на поводу у упрямых людей. Я действую вопреки им. Мы немедленно пойдем к этой женщине. Я скажу, что мы уполномочены месье Ван Алдином вести дела от его имени, а вы мне не противоречьте.

Найтон все еще колебался, но Пуаро уже не обращал на него внимания.

В отеле сказали, что мадемуазель у себя, и Пуаро послал визитные карточки, написав на них: «От мистера Ван Алдина».

Вскоре Пуаро и Найтону сообщили, что мадемуазель Мирель может их принять.

Когда они вошли в апартаменты танцовщицы, Пуаро немедленно взял бразды правления в свои руки.

— Мадемуазель, — сказал он, почтительно поклонившись, — мы пришли по поручению месье Ван Алдина.

— Вот как? Но почему он сам не пришел?

— Он неважно себя чувствует, — солгал Пуаро, — перемена климата, знаете ли. Но я и его секретарь майор Найтон уполномочены действовать от его имени. Хотя, конечно, если мадемуазель предпочитает подождать недельки две…

Если и было что-то, в чем Пуаро был непоколебимо уверен так это то, что для женщины типа Мирель слово «ждать» неприемлемо.

— Eh bien, я скажу, месье, — воскликнула она. — Я терпела. Я сдерживалась. И ради чего? Чтобы меня оскорбляли? Да, оскорбляли! Неужели он думает, что с Мирель можно так поступать? Выбросить ее, как старые перчатки! Ни один мужчина не уставал от меня. Это я всегда от них уставала!

Она носилась по комнате, и ее стройное тело трепетало от гнева. Она наткнулась на маленький столик, схватила его и швырнула в стену.

— Вот что я сделаю с ним! — закричала она. — И вот что! — Схватив хрустальную вазу с лилиями, она швырнула ее в каминную решетку, и ваза разлетелась на тысячи осколков.

Найтон смотрел на нее с холодным неодобрением истинного британца. Ему было и неловко, и неприятно.

Пуаро, напротив, казалось, радовался этой сцене. Глаза его блестели.

— Это великолепно! — воскликнул он. — Сразу видно, что у мадемуазель темперамент.

— Я артистка, а каждый артист имеет темперамент. Я сказала Дереку, чтобы он остерегался, но он не послушал меня. — Она подскочила к Пуаро и вдруг спросила: — Правда, что он собирается жениться на этой английской мисс?

Пуаро закашлялся.

— On ma dit,[46] — пробормотала она, — он страстно увлечен ею.

Мирель выпрямилась.

— Он убил свою жену, — прошипела она. — Знайте! Он еще раньше говорил мне, что хочет сделать это. Он был в impasse!