Тайна гибели Сергея Есенина. «Черный человек» из ОГПУ - [129]

Шрифт
Интервал

После выписки Есенин жил то у друзей, то у Галины Бениславской. Вскоре появились слухи о его «чудачествах»: будто бы в одном кафе кого-то хотел ударить стулом, набросился на швейцара, поведение которого показалось подозрительным, а в другом месте «в посетителя бросил тарелку с винегретом». Возможно, ради сенсации приукрашивали его вполне невинные поступки. В марте 1924 года, возвращаясь после дружеского застолья, Есенин встретил на Малой Бронной братьев Нейман, заметил враждебность с их стороны и вступил в драку. Поведение посчитали почему-то не проявлением болезни, а хулиганством. Поэт Колоколов Николай Иванович позже писал, что во время поездки с Есениным на вокзал «им овладел приступ буйства, и он стал с ругательствами бить по спине извозчика, я не выдержал и пошел пешком». Вместо того чтобы заявить в лечебное учреждение, друг оставил Есенина одного с его болезненными эмоциями.

Люди, близкие к Есенину, в один голос утверждали, что он «страдает расстройством психики». Прозаик Николай Николаевич Никитин не сомневался, что Есенин «болен манией преследования». Такого же мнения был Илья Эренбург: «Есенин нигде не находил себе места, подозревал в кознях даже своих друзей, считал, что скоро умрет. Я видел его в спокойном состоянии и в состоянии, граничившем с помешательством». Редактор журнала «Красная Новь» Александр Константинович Воронский вспоминал: «Есенин говорил, что у него много врагов, которые в заговоре против него и собираются убить». Встретив Есенина в Азербайджане, Воронский обратил внимание на его необычный вид: «Говорил полушёпотом. Нагнал на себя страх, придумал, что обречён, и бегал от несуществующих убийц». Однажды, сидя в кабинете Воронского, вдруг забеспокоился, «распахнул дверь и, увидев дежурного охранника, начал его душить», приняв за подосланного убийцу. Воронский был уверен, что у Есенина «бред и зрительные галлюцинации». Того же мнения был и журналист Николай Константинович Вержбицкий: «Есенин видел молчаливую мрачную фигуру в углу, обращался к ней с истерическими возгласами оставить его в покое. Болезненная мнительность вылилась в тяжелую форму подозрительности и страха перед мнимым врагом». Будучи у одного знакомого, вдруг заявил, что маляры, работавшие в соседней квартире, сговариваются его убить. Страх перед мнимыми преследователями заставил его обратиться к знакомым с просьбой устроить инсценировку его похорон, «я скроюсь от них, а вы похороните пустой гроб». С этой же целью стал часто менять места своего пребывания. На Евдокимова Ивана Васильевича Есенин произвел двойственное впечатление: «Когда был трезв, вел себя нормально, в его глазах загорался синий огонь, и он производил приятное впечатление, а когда был пьян, то казалось, что гасит желтый ночник, он становился заносчивым, грубым, говорил резко, почти кричал, размахивал руками. Впечатление создавалось тяжелое, неприятное и отталкивающее. Пьяный разгул не мог казаться случайным, под ним виделась душевная драма»[58]. Поэт Всеволод Рождественский в воспоминаниях писал: «Из Москвы дошли тревожные слухи, что Есенин мрачен, сосредоточен и склонен к самобичеванию. Его черная меланхолия граничит с психическим расстройством». Однажды друзьям рассказал, что в одной гостинице его «атаковали нетопыри» (род летучих мышей) — «серые кладбищенские уроды всю ночь не давали мне спать». По его словам, они влетали в форточку: сначала один повис на кровати: «я его ударил рукой, он сел на шкаф». Когда зажег свет, увидел, что у него когти красные, как наманикюренные, и рот кроваво-красной полоской». Он выгнал его палкой, влетел второй. Всю ночь с ними воевал, а к утру они исчезли». Такое мрачное впечатление на своих друзей и знакомых Есенин произвел потому, что они видели его мимолетно, чаще после его застолий или после душевных травм: смерть друзей, судебный процесс над поэтом Ганиным, который обвинялся в антисоветской агитации. Психотические расстройства Есенина, которые появлялись после употребления вина, были обычно кратковременными, преходящими, исчезали через несколько дней. После них начинался период активной творческой работы. В 1924 году, несмотря на частые застолья с друзьями, он продуктивно работает — пишет «Анну Снегину», которую опубликовал в январе 1925 года, «Поэму о тридцати шести», «Персидские мотивы», дорабатывает поэму «Черный человек». Ее считали автобиографичной:


Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
осыпает мозги алкоголь.
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Написал много стихотворений, посвященных родным и друзьям. Несколько раз ездил на Кавказ, в Константинове и в Ленинград. Устроил в школу младшую сестру Шуру, поселив ее у Бениславской.

Давний друг Есенина Георгий Устинов заметил, что после заграничной поездки поэт изменился: «Беглое знакомство с европейской культурой, может быть, усилило трещину в его психике, и без того имевшей склонность к раздвоению. Последние 4 года он мучился какой-то тяжелой душевной болезнью». Врач-психиатр Смоленской психиатрической больницы В. С. Гриневич написал патографию Есенина, в которой отметил: «Бросаются в глаза психопатическая особенность личности. Грустное настроение сопровождает его с детства. Алкоголизм, в котором видят единственную причину самоубийства, по нашему мнению, только подтолкнул его к этому. А причина лежит в более глубоких конституционных корнях. Патографическое изучение Есенина рисует нам его как мятущегося шизоида-гиперэстетика. Мы встречаем явное расщепление личности. В его душе живут противоречивые чувства».


Еще от автора Геннадий Александрович Смолин
Как отравили Булгакова. Яд для гения

Скрупулезное, насыщенное неведомыми прежде фактами и сенсациями расследование загадочных обстоятельств жизни и преждевременной гибели Булгакова, проведенное Геннадием Смолиным, заставляет пересмотреть официальную версию его смерти. Предписанное Михаилу Афанасьевичу лечение не только не помогло, но и убыстрило трагический финал его жизни. Это не было врачебной ошибкой: «коллективный Сальери» уничтожал писателя последовательно и по-иезуитски изощренно…Парадоксальным образом судьба Булгакова перекликается с историей смерти другого гения – Моцарта.


Я лечила Высоцкого

Автор этой книги – врач-психиатр. Несколько десятилетий своей жизни Зинаида Агеева отдала работе в психиатрической больнице, куда волею судьбы однажды привезли Владимира Высоцкого. Впоследствии певец и актер еще не раз оказывался на грани безумия. Зинаида Агеева вместе с персоналом больницы была рядом с Высоцким в самые мрачные периоды его жизни. Отношения врача и пациента вскоре переросли в доверительно-дружеские, что позволило автору глубже узнать душевный мир всенародного кумира. Вашему вниманию предлагается история жизни Владимира Высоцкого, написанная его лечащим врачом.


Душевная болезнь Гоголя

Книга повествует о тяжелом душевном недуге гениального русского писателя Николая Васильевича Гоголя, сопровождавшего его до конца дней, оказавшего влияние на его творчество и ставшего причиной его гибели. Книга написана в жанре патографии, когда всестороннее исследование творческой личности идет через призму как нормальных, так и патологических характеристик человека.Агеева Зинаида Михайловна – врач-психиатр, член Международной конфедерации историков медицины, член Союза писателей России, автор многих книг, среди которых: «Царь Петр и Марта Скавронская», «Император Петр Великий», «Жена Петра Великого» (Екатерина I), «Сын царевича Алексея» (Петр II), «Правительница Анна Леопольдовна и Бирон», «Доктор Кащенко», «Душевная болезнь Гоголя» (патография), «Исторические очерки», «Уроки жизни» (воспоминания психиатра), «Душевный мир Владимира Высоцкого» (патография), «Патография Сергея Есенина», «Федор Достоевский.


Моцарт. Посланец из иного мира

Интеллектуальная трагедия бога музыки В. А. Моцарта, загадочная история жизни гениального композитора, его любви и смерти, тонко переплетенная с современностью. Представлены сенсационные данные крупнейшего скандала в европейской культуре XVIII столетия, связанного с тайной раннего ухода гения музыки Вольфганга Амадея Моцарта. Сотрудничество с европейскими коллегами позволило автору книги получить локон, сбритый с головы гения в день смерти Мастера, и передать его для нейтронно-активационного анализа в Государственный ядерный научный центр в Москве.


Рекомендуем почитать
Формула власти. От Ельцина к Путину

Ведущий тележурналист Л. Млечин рассказывает в своей книге о трудном пути Президента России Б.Н. Ельцина от свердловского прораба до хозяина Кремля. Одновременно перед читателем проходит вся история нашего государства последних десятилетий XX столетия — от начала горбачевской перестройки до прихода к власти В.В. Путина. Автор, хорошо знакомый с близким окружением Б.Н. Ельцина, дает правдивую картину его жизни, сообщая малоизвестные читателю факты.


Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]

Мемуары Герхарда Шрёдера стоит прочесть, и прочесть внимательно. Это не скрупулезная хроника событий — хронологический порядок глав сознательно нарушен. Но это и не развернутая автобиография — Шрёдер очень скуп в деталях, относящихся к своему возмужанию, ограничиваясь самым необходимым, хотя автобиографические заметки парня из бедной рабочей семьи в провинциальном городке, делавшего себя упорным трудом и доросшего до вершины политической карьеры, можно было бы читать как неореалистический роман. Шрёдер — и прагматик, и идеалист.


Дебюсси

Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.


Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.