Тайна гибели Лермонтова - [20]

Появление Лермонтова на Водах многим кажется вполне естественным, хотя сам по себе неоспоримый факт этого приезда окутан целым ворохом неясностей и давно уже стал предметом яростных споров между биографами. Неожиданно зыбкой оказалась дата появления Лермонтова и Столыпина на Водах. Когда это произошло? Из Ставрополя они выехали 10 мая – так отмечено в подорожной Лермонтова (подорожная Столыпина до сих пор не найдена). Расстояние до Пятигорска путешествовавшие «на почтовых» преодолевали обычно за два дня. Значит, двенадцатого, максимум тринадцатого, если случилась какая-то задержка в дороге, они должны были оказаться на месте. Но почему к пятигорскому коменданту явились только после 20 мая? Самовольно задержались в Ставрополе? Жили в Пятигорске, скрываясь от бдительного ока властей? Может быть, находились еще где-то? Где и с какой целью? Да, в конце концов, из Ставрополя ли прибыли в Георгиевск, откуда повернули на Воды?

Факт изменения маршрута тоже вызывает свой букет вопросов. Ехали в Темир-Хан-Шуру, но вдруг оказались в Пятигорске? Самовольно или с разрешения начальства? Если с разрешения, то где доказательства? Откуда взялись у обоих свидетельства о болезни, которые были предъявлены коменданту? На последний вопрос пока, увы, никто ответить не может. На остальные пытаются ответить многие. И каждый по-своему. Потому-то вот уже более века не утихают споры, начатые еще первыми биографами Лермонтова – Висковатовым и Мартьяновым. Давайте вникнем в их суть…

О повороте судьбы великого поэта, который определил брошенный полтинник, стало известно после того, как в журнале «Русская старина» за 1879 год биографом Лермонтова П. А. Висковатовым были опубликованы воспоминания корнета Борисоглебского уланского полка П. И. Магденко. Их автор, разъезжавший по Кавказу в качестве ремонтера и закупавший лошадей для своего полка, рассказал о встречах с Михаилом Юрьевичем. Первая случилась в бильярдной некоей гостиницы, где корнет увидел Лермонтова играющим со своим бывшим однополчанином, вторая, мимолетная, – на почтовой станции, а третья – в крепости Георгиевской, где и Магденко, и Лермонтов со Столыпиным остановились на ночлег. Там произошло их знакомство. В разговоре выяснилось, что эти двое едут в действующих отряд, и Магденко, собиравшийся посетить Пятигорск, стал уговаривать обоих составить ему компанию. Разразившийся ливень перенес продолжение разговора на утро, когда и был брошен роковой полтинник, упавший решеткой кверху, что, по желанию Лермонтова, означало Пятигорск.

Первое столкновение по поводу воспоминаний Магденко произошло почти сразу же после их появления в печати. На публикацию П. Висковатова резко возразил П. Мартьянов, усомнившийся в достоверности сведений, сообщенных уланским ремонтером: «…допуская встречу Магденки с Лермонтовым и Столыпиным и совместный их приезд в Пятигорск, я отвергаю все то, что он рассказывает о решении их ехать самовольно вместо отряда на воды, принятом после будто бы бросания монеты».

Поскольку никаких сведений о Магденко не имелось, у некоторых исследователей возникли сомнения в самом существовании ремонтера, а значит, и в реальности встречи его с Лермонтовым и эпизода с монетой. Тем не менее не было за минувшие почти полтора века работы о Лермонтове, где бы этот эпизод не появлялся, что вполне естественно. Ведь он позволял объяснить неожиданное появление поэта в Пятигорске, да еще таким эффектным романтическим путем.

Достоверные документальные данные о Петре Ивановиче Магденко были обнаружены сравнительно недавно Д. А. Алексеевым, который привел и довольно убедительные, хоть и косвенные, свидетельства о пребывания ремонтёра на Кавказе, а также о времени и обстоятельствах его встречи с Лермонтовым и Столыпиным в Георгиевске и совместном приезде в Пятигорск. Но до полной ясности всего связанного с воспоминаниями ремонтёра еще далеко.

Прежде всего, как мы уже отметили, существует немало вопросов, связанных с датой приезда Лермонтова в Пятигорск. Если исходить из того, что Магденко ехал одновременно с Лермонтовым и Столыпиным из Ставрополя, который Лермонтов, согласно отметке в подорожной, покинул 10 мая, то получается, что в Георгиевске все они оказались 11 числа, к вечеру, а утром следующего дня, 12 мая, выехали в Пятигорск. Не исключена, правда, и задержка (на какой-то станции не сразу дали лошадей, задержал сильный ливень, случилась поломка экипажа), но не более чем на день. В таком случае в Георгиевск Лермонтов и Столыпин прибыли 12 мая, а в Пятигорск – вечером 13 мая. В пользу именно этой даты говорит приведенный Магденко рассказ смотрителя почтовой станции о том, «что позавчера в семи верстах от крепости зарезан был черкесами проезжий унтер-офицер». Такой случай, документальное подтверждение которому было найдено сотрудниками музея Лермонтова, действительно имел место в ночь с 10 на 11 мая, и «позавчера» в данном случае означает, что разговор состоялся 12 мая.

Но известно – и мы уже говорили об этом, – что в пятигорской военной комендатуре Лермонтов и Столыпин появились накануне 24 мая – даты, которой помечены документы об их прибытии, отправленные по начальству пятигорским комендантом, полковником Ильяшенковым. Некоторые сторонники более раннего приезда считают, что оба офицера прожили в Пятигорске десять дней нелегально, что, конечно, едва ли возможно в таком маленьком городке, где все приезжие на виду. Есть и другая версия, объясняющая провал во времени, – мол, Лермонтов со Столыпиным пробыли эти десять дней в Ставрополе, и, стало быть, описанную Магденко встречу нужно датировать десятью днями позже. В пользу этого соображения говорит запись Лермонтова в записной книжке, полученной от В. Одоевского: «19 мая – буря», отмечающая факт сильной грозы с ветром – вполне возможно, той самой, которую все трое пережили в Георгиевске. Но как тогда быть с рассказом смотрителя о «позавчера» зарезанном унтер-офицере?