Тайна египетского креста - [30]

— Но безумец говорит на древнеегипетском! — возразил Эллери.

— Он воспроизводит по памяти молитву Гору. Поймите, это был крупный ученый, но теперь у него в голове все перепуталось и пришло в беспорядок, а его безумие перечеркнуло все, что он когда-либо знал. Обратите внимание на убранство — оно не в египетском стиле, такой комнаты в Египте быть не может. Тут смешение всего и вся: коровьи рога — принадлежность Исиды, урей — символ власти фараонов, да и Гора он не забыл, а те деревянные плитки, полагаю, служили для сидения верующих при отправлении службы. И библейские выражения я нахожу в его речи… — Профессор пожал плечами. — Все бессвязно смешалось в его больном мозгу…

Харашт закончил молитву и встал, опустив руки. Он улыбался и казался более разумным и успокоенным.

Эллери изучал его с нарастающим интересом, пытаясь вспомнить что-нибудь из работ Страйкера. Действительно, много лет назад, еще в подготовительной школе при университете, он читал о нем. Знаменитый египтолог Страйкер, и поныне бормотавший на языке, погребенном в веках… Эллери оглянулся и увидел Эстер Линкольн, одетую в короткую юбочку и пуловер и смотревшую на них из дверного проема с противоположной стороны молельной комнаты.

Недолго постояв там, она вошла и, не глядя на доктора Тэмпля, пересекла комнату, остановилась возле Пола Ромейна и взяла его за руку. Пол покраснел и сделал шаг в сторону, а доктор Тэмпль улыбнулся.

Инспектор, не обращая внимания на амурные дела троицы, подошел к Страйкеру и спросил;

— Вы можете ответить на некоторые простые вопросы?

Безумный Пророк наклонил голову.

— Спрашивай.

— Когда вы покинули Вейртон, Западная Виргиния?

Глаза старика блеснули.

— После обряда куфы, пять лун назад.

— Когда?! — Вогн вытаращил глаза.

Профессор Ярдли кашлянул.

— Позвольте, я поясню, инспектор. Обряд куфы производился древними египтянами на закате солнца и состоял из церемонии приготовления куфы из шестнадцати ингредиентов — меда, вина, мирры и так далее, — которые смешивались в бронзовой чаше при чтении священных писаний. Он имеет в виду церемонию куфы, проведенную им пять лун назад, то есть в январе.

Инспектор кивнул, а Страйкер благодарно улыбнулся профессору. Вдруг Эллери неожиданно для себя так громко воскликнул «Крозак!», что все вздрогнули. Улыбка сползла с лица Страйкера, и губы его задрожали. Ромейн не шелохнулся.

— Извините, — пробормотал Эллери. — Со мной бывает. Продолжайте, господин профессор.

— Весьма кстати, — улыбнулся Вогн. — Харашт, а где Велия Крозак?

Страйкер облизнул губы.

— Крозак… Нет, нет! Я не знаю! Он покинул храм!

Он бежал!!

— А когда вы связались с этим типом? — спросил Исхем, указывая на Ромейна.

— Что еще за Крозак? — вмешался Ромейн. — Я познакомился со стариком в феврале, и мне понравилась его идея с солнцепоклонниками…

— Где вы познакомились?

— В Питтсбурге. Мне показалось, что это отличное закаливание организма, — продолжил Ромейн, распрямив плечи. — Конечно, — он понизил голос, — болтовня про Бога Солнца хороша для придурков, а по мне, важно только одно — люди сбрасывают одежду и живут под солнцем. Смотрите! — Он глубоко вздохнул, и его великолепная грудная клетка надулась, как шар. Впечатляет, а? Я позволяю волшебным лучам Солнца прикасаться к моей коже…

— Хватит! — перебил его инспектор. — Старая песенка! Я хожу одетым с той поры, как вылез из люльки, и там не менее могу обвязать тебя вокруг своего мизинца, Скажи лучше, как ты попал на остров?

— Злые козни! — внезапно выпалил Страйкер, — Козни? Чьи? — Исхем удивленно поднял брови.

— Козни! — упрямо повторил Страйкер.

— Да не слушайте вы его! — воскликнул Ромейн. — Он как заупрямится, от него слова нормального не добьешься, Когда я с ним встретился, он все твердил: «Козни, козни… Поселиться на Ойстер-Айленде — козни…».

— Это случилось, когда вы стали его учеником или раньше? — спросил Эллери.

— Раньше.

Следствие снова оказалось в тупике. Было ясно, что безумный египтолог при всем желании не способен связно выразить ни одной мысли, а Пол Ромейн просто ничего не знает о преступлении полугодовой давности.

Дознание выявило, что на острове проживают двадцать три нудиста, в большинстве Нью-Йоркцы, привлеченные объявлением в газете или личной миссионерской деятельностью Ромейна. Прибывали они в островную колонию по железной дороге, затем ехали на такси и далее плыли на лодках. Владелец Кетчема встречал гостей и обычно водил по острову, устраивая нечто вроде короткой экскурсии.

Старина Кетчем, как выяснилось, жил вместе с женой в восточной части острова.

Инспектор Вогн собрал и начал допрашивать дрожавших от страха нудистов. Некоторые, понимая, что теперь их приверженность наготе может стать достоянием общественности, пришли позднее на пристань в полной экипировке, с ручным багажом. Но инспектор мрачно покачал головой — ни один не покинет остров без специального разрешения. Он записывал имена и адреса островитян, саркастически улыбаясь новоявленным Смитам, Джонсам, Браунам, — Кто-нибудь из вас покидал остров вчера? — спросил Исхем.

Оказалось, таких нет. Никто из них не был на материке последние несколько дней.