Тайна Эдвина Друда - [15]

Этому самому Дёрдлсу, после того как он выпил предложенный ему стаканчик портвейна, мистер Сапси и вручает драгоценное творение своей Музы. Дёрдлс с видом полного безразличия вытаскивает из кармана свою двухфутовую линейку и хладнокровно вымеряет строчки, попутно пятная их каменной пылью.

– Это для памятника, что ли, мистер Сапси?

– Да. Это эпитафия. – Мистер Сапси ждет, предвкушая глубокое впечатление, которое его шедевр должен произвести на бесхитростного представителя народа.

– Как раз поместится, – изрекает Дёрдлс. – Точно до одной восьмой дюйма. Мое почтение, мистер Джаспер. Надеюсь, вы в добром здравии?

– А вы как поживаете, Дёрдлс?

– Да ничего, мистер Джаспер, вот только гробматизм одолел, ну да это уж так и быть должно.

– Ревматизм, вы хотите сказать, – поправляет мистер Сапси с некоторой резкостью. Он обижен тем, что в его сочинении Дёрдлса заинтересовала лишь длина строк.

– Нет, я хочу сказать гробматизм, мистер Сапси. Это не то что просто ревматизм, это штука совсем особая. Вот мистер Джаспер понимает, что Дёрдлс хотел сказать. Вы попробуйте-ка встать зимним утром еще затемно, да сразу в подвалы, да повозиться там, среди гробов, до вечера, да проделывать это, как говорит катехизис, во вся дни жизни твоей, тогда сами поймете, что Дёрдлс хотел сказать.

– Да, в соборе у нас очень холодно, – соглашается мистер Джаспер, зябко передергивая плечами.

– Ага, и вам холодно, это наверху-то, в алтаре, где кругом живые люди дышат, так что аж пар идет. А каково же Дёрдлсу внизу, в подвалах, где только от земли да от мертвяков воспарение происходит? – наставительно замечает каменщик. – Вот и судите сами. А надпись вашу, мистер Сапси, сейчас, что ли, и начинать?

Мистер Сапси, жаждущий, как и всякий автор, немедленного опубликования своих трудов, отвечает, что и начать, и кончить желательно возможно скорее.

– Ну так давайте мне ключ от склепа.

– Помилуйте, Дёрдлс, зачем вам ключ? Ведь надпись снаружи должна быть, а не внутри!

– Дёрдлс сам знает, где она должна быть, мистер Сапси. Кому же и знать! Спросите хоть кого в Клойстергэме – всякий скажет, что уж свое-то дело Дёрдлс знает.

Мистер Сапси встает, достает из стола ключ, отпирает сейф, вделанный в стену, и вынимает оттуда другой ключ.

– Когда Дёрдлс свою работу заканчивает, вроде как последний штришок кладет, все равно, внутри или снаружи, он любит ее всю смотреть, и с лица, и с изнанки, чтоб уж, значит, все было честь по чести, – обстоятельно поясняет Дёрдлс.

Так как ключ, поданный ему безутешным вдовцом, весьма не малого размера, он сперва засовывает свою двухфутовую линейку в специально для того предназначенный карман брюк, затем не спеша расстегивает свою фланелевую куртку и, расправив отверстие огромного нагрудного кармана, пришитого с внутренней ее стороны, готовится поместить ключ в это хранилище.

– Однако, Дёрдлс! – говорит, усмехаясь, Джаспер, которого все это, очевидно, забавляет. – Вы сплошь подбиты карманами!

– А какую тяжесть я в них ношу, мистер Джаспер, кабы вы знали! Взвесьте-ка вот эти! – Он извлекает из кармана еще два больших ключа.

– Дайте сюда и ключ мистера Сапси. Он-то уж, наверно, самый тяжелый?

– Что один, что другой, разница небольшая, – говорит Дёрдлс. – Все они от склепов. А склепы все Дёрдлсова работа. Дёрдлс все ключи от своей работы при себе держит. Хоть и не так уж часто они надобятся.

– Кстати, – словно что-то вспомнив, говорит вдруг мистер Джаспер, рассеянно вертя в руках ключи, – я давно хотел вас спросить, да все забываю. Вы знаете, конечно, что вас иногда называют Гроби Дёрдлс?

– В Клойстергэме я известен как Дёрдлс, мистер Джаспер.

– Понятно. Само собой разумеется. Но иногда мальчишки…

– Ну, сэр, если вы этих чертенят слушаете… – сердито перебивает Дёрдлс.

– Я их слушаю не больше, чем вы. Но как-то среди певчих возник спор: что, собственно, это значит – Гроби? То ли это испорченное Робби… – лениво продолжает мистер Джаспер, позвякивая одним ключом о другой.

– Осторожнее, не повредите бородки, мистер Джаспер.

– Или это уменьшительное от Герберт… – Ключи снова позванивают, но уже в другом тоне.

– Камертон вы из них, что ли, хотите сделать, мистер Джаспер?..

– Или это намек на вашу профессию? Так сказать, Гробный – или Гробовый – Дёрдлс? А? Так вот, скажите, какое из этих предположений правильное?

Мистер Джаспер выпрямляется – до сих пор он сидел, лениво развалясь перед огнем, – взвешивает все три ключа на ладони и протягивает их Дёрдлсу с дружеской улыбкой.

Но Гробный Дёрдлс вместе с тем и довольно грубый Дёрдлс, к тому же, несмотря на винные пары, застилающие его мозг, весьма чувствительный насчет своего достоинства и склонный всякую шутку принимать за обиду. Он берет ключи, два из них тут же спускает в нагрудный карман и аккуратно пристегивает его пуговицей, а третий, чтобы равномернее распределить тяжесть, засовывает в свой узелок с обедом, как будто он страус и любит закусывать железом; затем снимает этот узелок со спинки стула, куда повесил его, входя, и неторопливо покидает комнату, так и не удостоив мистера Джаспера ответом.

Оставшись наедине со своим гостем, мистер Сапси предлагает ему сыграть партию в триктрак, и за этим занятием, которое хозяин сдабривает поучительной беседой, а затем за ужином из холодного ростбифа с салатом, они засиживаются допоздна, с приятностью коротая вечерок. Мудрость мистера Сапси и к этому времени еще далеко не исчерпалась, ибо, одаряя ею смертных, он придерживается не афористического, а пространно-расплывчатого способа изложения; но гость намекает, что при первом удобном случае вернется за новой партией этого драгоценного товара, и мистер Сапси отпускает его на сей раз, чтобы он мог поразмыслить на досуге над теми крупицами, которые уносит с собой.