Тайна двух медальонов - [49]

Майор Риффорд прилетел в Париж и сразу из аэропорта отправился в офис французского отделения ЦРУ. Чрезвычайные полномочия, которые он получил в резиденции американской секретной службы по Европе во время промежуточной посадки во Франкфурте, открыли ему все двери. И, несмотря на то что полночь уже миновала, все те люди, с которыми Риффорд намеревался поговорить, были в сборе.

Первым делом он решил побеседовать с шефом отделения. Это был пожилой седовласый господин, вытиравший лицо платком после каждой второй фразы, но пот тут же проступал у него на лбу, хотя в Париже было довольно прохладно: температура воздуха не превышала восемнадцати градусов.

Майор Риффорд рассматривал своего собеседника высокомерным оценивающим взглядом. Жеманство и суетливость этого человека, его страх в другое время могли бы позабавить майора, но обстоятельства дела были слишком серьезными, и веселье здесь было неуместным.

И Риффорд со всей определенностью сказал об этом.

— Сейчас речь идет не о том, была ли допущена та или иная ошибка. И не о том, была нами получена та либо другая информация или нет. Скорее всего, следует говорить о политическом деле чрезвычайной важности, последствия которого вы даже не можете себе представить. Короче говоря, на карту поставлена судьба Атлантического союза.

— Бог мой, — пробормотал седовласый господин и, молитвенно сложив руки, прижал их к груди. — По нашей вине?

— И по вашей вине тоже.

— Я в полной растерянности, господин майор. Мистер Дэвис наш старый сотрудник, у него большой опыт работы, отличный послужной список!

— Ну и что из того? — возразил Риффорд и подумал о Каролине Диксон, у которой до сих пор также был отличный послужной список. — Не забывайте, что вы его шеф и несете за него ответственность.

— Разумеется. Но кому дано заглянуть во внутренний мир другого человека? Тайные струны души каждого отдельного…

— Бросьте ныть! Ваша лавочка — свора не способных к делу людей! У вас здесь настоящее болото! Жизнь в Париже развратила вас. Вы заметили, что Дэвис вел двойную игру? У вас каждый может позволить себе делать все, что захочет.

Риффорд испытывал огромное удовольствие от того, что имел возможность отчитать кого-то теми же словами, которые сам молча сносил от своего начальства. Он понимал, что его обвинения преувеличены. И хотя аппарат ЦРУ был огромным и технически совершенным, и хотя сотрудников строго контролировали, угрожали им суровыми карами, во все времена делались попытки измены. Правда, удавались они редко — из густой сети тайной организации не так-то легко было выскользнуть.

Но у Каролины Диксон в Берлине и у Ричарда Дэвиса в Париже все обстояло иначе. Риффорд сознавал это. Доброе имя обоих, прежние заслуги и отличная репутация служили, так сказать, щитом, которым они прикрывали свои собственные цели. Попустительство и халатность со стороны начальства как в том, так и в другом случае облегчали их действия.

И если бы Диксон, его агент Каролина Диксон, номер двадцать девять в номенклатуре ЦРУ, в ночь на 18 мая не потеряла голову — как знать, возможно, ей удалось бы реализовать и более крупные замыслы. Но она этого уже никогда не сделает. На ней поставлен крест.

Какую роль в ее планах играл Ричард Дэвис? Был сообщником или простым исполнителем?

— Скажите, — продолжил разговор Риффорд, на этот раз более приветливым тоном, поскольку запуганный собеседник был не способен думать вместе с ним, — как это произошло? Итак, во время наблюдения за братьями Конданссо — о чем мы вас просили — мистер Дэвис был оглушен ударом по голове. Он очнулся в лесу возле Амбруа, ограбленный и со следами насилия на лице. Он обратился к местному префекту полиции, позвонил вам сюда, и вы его забрали. Властям Амбруа вы заявили о разбойном нападении, и они вам поверили, будто вы и Дэвис служащие американского агентства по продаже картин. Ваши дальнейшие действия?

— Двоякие, господин майор, двоякие. Естественно, первым делом мы сразу информировали вас в Берлине. В конце концов, поручение относительно Конданссо поступило от вас, мы, в известной мере, оказывали вам помощь по службе…

— К тому времени Дэвис уже рассказал вам, что оба брата и все, кто с ними связан — ростовщик Лекюр, пекарь Паули и другие, — были ему знакомы и что он однажды проделал такую работу для миссис Диксон?

— Нет, ничего такого он не рассказывал.

— Что вы сделали во-вторых?

— Мы продолжили слежку за братьями Конданссо и занимались поисками информации об этой Аннет Блумэ. Вы ведь тоже просили нас об этом. По вполне понятным причинам мы отстранили Дэвиса от этого дела, им занимаются уже другие люди.

— И каковы результаты?

— Несколько часов назад братья Конданссо вылетели в Гамбург.

— В Гамбург?

«Похоже, Гамбург будет ареной сражений», — подумал Риффорд. Все собрались в одну кучу: Лупинус, его сын, Каролина Диксон, француз по имени Лёкель и теперь еще эти двое, Жан и Бенуа Конданссо. Все шло так, как и ожидалось. Ведь через два дня Лупинус будет официально объявлен наследником Эрики Гроллер и заберет медальон из сейфа.

Если подозрения Риффорда оправдаются, то через два дня операция вступит в решающую фазу: Лупинус передаст спрятанный в сейфе медальон французам! И что дальше? Вырисовываются два варианта: либо братья Конданссо сразу заметят, что медальон — пустышка, либо обнаружат обман только в Париже. Второй вариант был бы предпочтительнее. Братья возвращаются обратно в город на Сене и с гордостью вручают свою добычу хозяину. Эта акция даст ЦРУ возможность узнать, на какую организацию братья работали. Итак, братьев Конданссо нельзя было ни на секунду выпускать из виду, ни в Гамбурге, ни во время их возвращения в Париж. Итак, для успешной реализации второго варианта необходимо, чтобы братья не обследовали медальон еще в Гамбурге, или…