Тайна древней рукописи - [4]

— Потрясающая улица, — сказала я, выходя из такси. — Эта часть города кажется такой тихой и укромной.

Я взглянула на дядю.

— Вон то здание — типичный дом высокооплачиваемой актрисы. Даже не могу тебе сказать, сколько раз я встречал здесь Уму Турман. О, или моего кумира Андерсона Купера. Однажды я видел, как он промчался на своем байке. — Дядя кивнул в сторону трехэтажного каменного особняка, расположившегося на другой стороне дороги. — Я думаю, там живет какой-нибудь знаменитый писатель. Так или иначе, доктор Соколов, как говорится, золотых кровей. Этот дом принадлежит его семье уже более сотни лет, еще с тех времен, когда по этой улице разъезжали экипажи. Хочешь, расскажу о невероятном факте из истории?

— Не уверена.

— Но это совершенно необходимо, когда речь идет о таком роскошном доме. Например, причина, почему он многоэтажный, коренится глубоко в истории, во временах, когда богачи могли жить лишь на верхних этажах, подальше от вони конского навоза. Это было…

— Лучше остановись на этом, — простонала я. Иногда любовь дяди Гарри к истории оказывалась слишком уж наглядна для меня.

Я оглядела улицу и задумалась, каково было бы здесь жить. На улице было спокойно и безмятежно, и мне на секунду показалось, что я попала в прошлое. Я даже услышала щебет притаившихся в деревьях птиц. Подойдя к двери дома доктора Соколова, я заметила табличку, висевшую рядом с дверным звонком. На ней значилось: «Соколов и Сыновья, эксперты по антиквариату». Дядя позвонил, и мы услышали, как по дому разнесся переливный звон колокольчика.

Натертая до блеска массивная дверь высотой в четыре метра отворилась, но вместо агорафобного престарелого эксперта по древностям я оказалась лицом к лицу с самым красивым парнем, которого я когда-либо видела. В ту же минуту я почувствовала, как заливаюсь краской.

— О, здравствуйте, Гарри, — улыбнулся он моему дяде, на его щеках показались две ямочки. Потом он посмотрел на меня, и мне показалось, что он увидел что-то сквозь меня. Или внутри. Я попятилась и натолкнулась на дядю.

— Каллиопа, познакомься с Августом Соколовым, бесценным помощником профессора Соколова и по совместительству его сыном.

— Здравствуйте! — я постаралась вновь обрести дыхание.

Последовала долгая пауза. Я успела рассмотреть Августа: у него были зеленые глаза, каштановые волосы слегка вились у ворота рубашки. Одно ухо было проколото — там красовалась серьга с символом Инь-Ян. У левого глаза был шрам, напоминавший подкову. Парень уставился на меня и, моргнув, произнес:

— Проходите, мой отец ждет вас.

Я перешагнула через порог, дядя Гарри последовал за мной. Август повел нас через облицованное мрамором фойе; пока мы шли мимо картин и настоящих (правда-правда) рыцарских доспехов, я метнула через плечо взгляд на дядю.

«Что?» — беззвучно сказал дядя Гарри с самым невинным видом.

Но я не сводила с него глаз.

Платье в стиле Одри Хепберн. Ну да, конечно. Это было слишком очевидно. Мог бы, по крайней мере, предупредить меня.

Август привел нас в огромный кабинет с пятиметровыми потолками. Стены от пола до потолка были увешаны полками с книгами. И хотя виднелись только кожаные корешки, по их потрепанному виду можно было понять, насколько они древние. Прислоненная к дальней стене лестница на колесиках была достаточно высокой и позволяла добраться до верхних полок.

За большим столом, заваленным бумагами и папками, сидел мужчина в накрахмаленной белой рубашке и измятых брюках цвета хаки. На носу у него блестела серебряная оправа очков. Он встал в ту минуту, как мы вошли. Мужчина был похож на Августа, вплоть до длинных волос и высоких скул, но только старше и чуть запачканнее: на одежде были сплошь кофейные пятна.

— Гарри! — И его лицо озарилось улыбкой. — Это правда?

Дядя кивнул.

— Я своими глазами видел слова. И Кэлли тоже. Это моя племянница. Кэлли, разреши тебе представить профессора Соколова.

— Зовите меня Питер.

Я поздоровалась и встала рядом с дядей, стараясь не смотреть на Августа. Гарри углубился в рассказ о палимпсесте, и вскоре они уже корпели над книгами. Я старалась не показывать, что мне скучно. Но если честно, после суток разговоров о скрытых надписях мне казалось, я выучила историю манускрипта наизусть.

Август подошел ко мне и, наклонившись так близко, что его дыхание обжигало мою шею, шепнул на ухо:

— Через минуту они будут настолько увлечены беседой о работе, что не заметят нашего отсутствия. Пойдем, я покажу тебе сад. Обещаю быть более интересным.

Я взглянула на дядю, который принялся в деталях описывать палимпсест профессору Соколову. Даже если бы рядом в эту секунду взорвалась бомба, он бы точно не заметил.

Кивнув, я пошла за Августом, мы пересекли холл и вышли через стеклянные двери в сад, утопающий в розах красного, желтого и нежно-фиолетового оттенков. В глубине виднелась оранжерея в виде пагоды, стекла внутри запотели от влажности. На другой стороне сада находился огромный вольер с птицами.

— Ого, — выдохнула я в восхищении.

— Лучше, чем разговоры о средневековых манускриптах, не правда ли?

— Манускрипт просто потрясающий, хотя я мало что в этом понимаю, — сказала я. — Я видела скрытую от посторонних глаз надпись.