Тайна древней рукописи - [12]

— Ага, ну да.

— А. говорит: «Найдите меня!»

Я выпрямилась и обхватила руками колени, уткнувшись в них подбородком.

— Теперь вижу, — ответила я, подыгрывая ему. — Смотри, облако меняется, теперь похоже на вопросительный знак. А. говорит: «Раскройте тайну!»

— Вот это уже правильный настрой, Кэлли. Ты ведь понимаешь, что не сможешь вернуться в Бостон, пока мы все не узнаем.

— Тогда в нашем распоряжении только восемь недель.

«Восемь недель», — повторила я уже про себя. И я вернусь в реальность, в Бостон. Если что-то все-таки выйдет из этой затеи, это будет грандиозное лето. Я так и слышала, как отец повторяет мне, словно мантру: «Каллиопа, будь разумной. Каллиопа, будь практичной. Каллиопа, всегда думай о цели».

— А что, если нам не хватит восьми недель?

— Ну, больше у меня в запасе нет.

Я должна была смириться с действительностью. Восемь недель.

— Что ж, нам лучше поторопиться, — сказал Август, вставая, и протянул мне руку. Я вновь немного смутилась.

Надев сандалии, я запрокинула голову в поисках облака. Оно вновь превратилось в пушистую вату и уже ни на что не походило.

5

Я томлюсь.

А.

Итак, новое задание: на этот раз вы посетите Мириам Роуз, — сказал Гарри, внимательно рассматривая записку, которую нам вручил дворецкий. — Я уже позвонил ей. Я, кстати, с ней знаком — несколько раз встречался на различных общественных мероприятиях, однажды она устраивала благотворительный бал. Конечно, это было еще в период ее замужества. До того, как все двери закрылись перед ней и она, бедняжка, превратилась в изгоя Нью-Йорка. Вы встретитесь с ней завтра утром. Она вам понравится.

— Что ты имеешь в виду под «изгоем»? — спросила я. Я сидела в офисе дяди и пила диетическую колу. Август налил себе холодного чая. После нашей обеденной прогулки мое лицо благополучно приобрело ярко-розовый оттенок.

Гарри включил компьютер, кликнул пару раз мышкой и развернул к нам экран монитора.

— Мириам Роуз, — сказал он. — Это день ее свадьбы. Фото из архива «Нью-Йорк Таймс».

От восхищения у меня перехватило дыхание. Хотя фотография была черно-белой, я еще никогда не видела такой красивой женщины. Она напоминала кинозвезду начала века. Светлые волосы пепельного цвета были уложены в шиньон а-ля Грейс Келли, тем самым обнажая длинную и грациозную шею. Облегающее кружевное свадебное платье сложного покроя подчеркивало осиную талию, а внизу плавно переходило в длинный красивый шлейф. Ее фарфоровые руки были больше похожи на кукольные, подобные бутону розы губы и высокие скулы подчеркивали бледный цвет глаз.

— Она потрясающе красива, — сказала я.

— Да, и она вышла замуж за Роуза много лет назад. По всей видимости, она долго закрывала глаза на все его внебрачные похождения. К тому же он славился своей вспыльчивостью и готовностью довести любое дело до драки. Но несколько лет назад чаша ее терпения окончательно переполнилась, и они развелись. Роуз сильно навредил ей и практически разрушил ее жизнь. Его целью было полное ее уничтожение, поэтому он отсудил у нее все до последней копейки и убедил всех друзей и даже двух детей отвернуться от Мириам.

— Но как они могли так поступить, они же друзья? И как же дети?

— Фамилия Роуз — его. А следовательно, он наследник и всего богатства, общественных фондов, предметов искусства, домов в Лондоне, Женеве, Лос-Анджелесе, и это не считая трех квартир в Нью-Йорке. Их мир был в его власти. Целиком. Она была без гроша, когда выходила замуж, что в то время считалось позорным мезальянсом.

Он нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера и поднес курсор мышки к появившейся на экране ссылке:

— Прочтите эту статью. В свое время одному журналисту порядочно заплатили, чтобы он выдумал ее биографию. Настоящая Мириам Роуз пришла из ниоткуда. А в этом городе, в том обществе… все крутится вокруг денег и власти.

Я придвинулась поближе и быстро проглядела статью.

— И еще кое-что, одну минутку. — Дядя кликнул мышкой, и на экране появилась фотография времен восьмидесятых. На ней снова была Мириам, на этот раз в невероятно элегантном бархатном платье рубинового цвета. — Это снято на балу Музея искусств Метрополитен.

— Мне кажется, я где-то уже видела это платье, — сказала я.

— Это Валентино. И помнишь то ожерелье на Джулии Робертс в фильме «Красотка»? В котором она появилась в оперном театре? Оно было скопировано с ювелирного сета из бриллиантов и рубинов, принадлежавшего Мириам. Посмотри повнимательнее. Не припоминаешь?

— Точно! — воскликнула я и, подсев поближе, стала рассматривать фотографию. — А сколько ей здесь? Лет сорок?

Гарри посчитал в уме.

— Думаю, да.

— Все равно она великолепно выглядит.

— Знаешь, сорок лет — это еще не смертельно, — сказал дядя, глубоко вздохнув.

Я улыбнулась.

— Простите, о великий страж крипт.

— Не вынуждай меня убить мою дорогую племянницу.

— Единственную племянницу, — поправила я его. Я снова взглянула на Мириам в красном платье. — Она улыбается, а в глазах грусть. Мне жаль ее.

— Мне тоже, — тихо пробормотал Август.

— Интересно, — сказал Гарри, возвращая на экран свадебную фотографию, — она понимала тогда, стоя перед камерой и светясь в этом платье, какие испытания ее ожидают впереди?